Выполняя эти задачи, мои корабли за ночь израсходовали порядка тысячи пятисот снарядов: один «Эвенджер» – сто пятьдесят шесть 4,5-дюймовых снарядов. Но парашютисты тем не менее вынуждены были вести всю ночь бой за гору Лонгдон, потеряв при этом среди прочих восемнадцати человек отважного сержанта Айана Маккея, награжденного посмертно Крестом Виктории.
«Глэморган» был направлен в прибрежный район как обычно около 17.00 с расчетом прибыть на огневую позицию к югу от Порт-Стэнли в 23.30. Для этого он должен был идти со скоростью двадцать шесть узлов. Экипаж корабля занял места по «боевой тревоге» еще в 23.15, до прибытия в опасную зону, и находился по тревоге на боевых постах всю ночь. Корабль маневрировал очень близко к берегу вместе с «Ярмутом» и «Эвенджером», обеспечивая артиллерийскую поддержку войскам десанта при решении ими различных задач. Артогонь эсминца корректировал морской наблюдатель на передовой, пока его не ранили, а затем капрал артиллерии. Огонь вели непрерывно, до тех пор, пока командос не вышли к Ту Систерс. Эсминец УРО и «Ярмут» вместе израсходовали за это время порядка четырехсот артснарядов. В 05.15 они начали отход, на фактически оставили огневую позицию несколько позже, так как у командос на горе было жарко. На «Глэморгане» боевая готовность была снижена в 05.30 с чувством хорошо выполненной ночной работы.
Когда наконец «Глэморган» оставил огневую позицию у Порт-Стэнли, я подумал, что он неверно оценил рубеж досягаемости береговой пусковой установки «Экзосет», расположенной на дороге за Порт Гарриет. Но, похоже, аргентинцы сумели переместить свои мобильные установки немного восточнее. Как бы то ни было, в 05.36 аргентинцы произвели пуск одной ракеты. «Эвенджер» увидел ее в 10 милях и оповестил корабли уже после того, как ракета была визуально обнаружена с «Глэморгана». Руль был переложен на борт для крутого отворота от ракеты, что в конечном итоге, возможно, и спасло корабль. На дальности до цели одна миля они произвели по ней пуск ракеты «Си Кэт». «Глэморган», накренясь, все еще продолжал поворот, когда крылатая ракета попала в кормовую часть верхней палубы точно в то место, где она соединяется с надстройкой левого борта, недалеко от ангара, и взорвалась.
Восемь человек были убиты сразу, уничтожен вертолет «Уэссекс». Горящее топливо лилось через отверстие в палубе и вызвало пожар на камбузе. Там погибли четыре кока и стюард, несколько человек были ранены. Дым засасывался в машинное отделение, но газотурбинные двигатели были выведены из строя только на короткое время под воздействием ударной волны взрыва «Экзосет» и поступления воды, используемой для тушения пожара, которая стекала вниз через образовавшиеся отверстия, вызывая затопление. Удивительным было то, что «Глэморган» все еще мог обеспечивать ход и после устранения неотложных проблем дал ход в двадцать узлов, возвращаясь к оперативному соединению. Я полагаю, что британские войска на высотах наблюдали это с болью. Корабль Майка Барро этой ночью, как и в течение многих ночей ранее, был для них настоящим другом.
Мне в то время показалось, что корабли расслабились в самое неподходящее время. Об этом можно прочитать в моем дневнике: «Глэморган», спешивший вернуться еще до рассвета, пересек рубеж досягаемости «Экзосет» и за это поплатился… Им не повезло, что в них попали, но им сопутствовала удача получить именно такое попадание. Мы теперь знаем о противнике намного больше».
Тринадцать человек из отважного экипажа «Глэморгана» погибли. Почти столько же, сколько парашютистов 3 полка в том ужасном бою за гору Лонгдон. Они соорудили небольшой мемориал сержанту Маккей на студеных высотах горы Лонгдон – только его винтовка, шлем парашютиста и маленькая консервная банка нарциссов на том месте, где он пал. Мы же еще раз хоронили наших погибших моряков в море. Среди гробов Королевских ВМС, скользивших в тот вечер в бесконечную тишину Атлантических глубин в ста шестидесяти милях на восток от Фолклендских островов, был гроб двадцатипятилетнего лейтенанта Дэвида Тинкера, погибшего в ангаре. Он был чувствительным, интеллигентным молодым офицером, любил литературу и поэзию. Таким его будут помнить, поскольку в позже в том же году отец Дэвида издал особенно трогательную книгу его писем и литературных произведений.
По существу, эта довольно интересная книга является гимном против войны. В последующие годы она воспринималась как своего рода крик из могилы молодого человека, который понял ее зло. С каждой буквой у лейтенанта росла уверенность в бессмысленности конфликта. Он чувствовал, что у Маргарет Тэтчер была «черчиллевская» иллюзия «победить Гитлера», что Джон Нотт не понимал, что такое война, что у меня «кажется, нет никаких угрызений совести по поводу всех наших потерь». Он писал о «военном фиаско», «политическом позоре» и размышлял, что «неужели я странный, если я против всех этих убийств, которые происходят под нашим флагом». Он даже упомянул о расходе топлива на своем «Глэморгане» с момента их отхода от острова Пебл 14 мая… 33000 галлонов, по его оценкам, галлон – на шесть ярдов. Как для меня, это было несколько завышенные данные.
Тем не менее голос Тинкера нельзя игнорировать. Он представляет точку зрения, далекую от моей. Но это была все-таки обоснованная и хорошо сформулированная точка зрения. Действительно, некоторые из его утверждений, например, о том, что британское правительство планировало «оставить острова полностью беззащитными, что оно лишает островитян «британского гражданства», были не из приятных. Вы можете спросить, что делал такой парень на войне, на полетной палубе 6000-тонного британского эсминца? Хороший вопрос. Правда заключается в том, что Дэвид Тинкер был так называемым «добровольным отставником» [88], человеком, который подал рапорт на увольнение из Королевских ВМС. Он написал свой рапорт еще до Фолклендской войны. Но он был не из тех, кто пытается уволиться, видя перед собой перспективу идти на войну. Я думаю, он искренне верил, что служба в вооруженных силах Ее Величества не для него и, будучи уже несколько лет женатым, хотел вести более спокойную жизнь на берегу. В этом нет ничего плохого. Вся эта грустная история Дэвида Тинкера всегда заставляет меня вспомнить свою собственную позицию в 1956 году.
Я служил старшим помощником командира 2300-тонной новейшей дизельной патрульной подводной лодки «Порпойс», которой командовал капитан 1 ранга Брайан Хатчингс. Во время возникновения угрозы Суэцкого кризиса нам внезапно приказали возвратиться в базу с глубоководных учений и готовиться для участия в войне. Вспомните, после окончания второй мировой войны прошло только чуть больше десяти лет, и война для нас была все еще очень реальной, даже если я и не принимал участия в боевых действиях. Я ясно помню свои мысли: «Подождите. И это то, для