Планы применения. В этих гигантских «сражениях материальных средств» работа артиллерии была чрезвычайно сложной, трудной и ответственной. Задачи, возлагаемые на этот род войск, были столь многочисленны и разнообразны, что необходимо было все заранее предусмотреть и тщательно урегулировать; следовало заранее установить способ обстрела различных целей, количество, род и калибр наиболее пригодных для этого снарядов, наивыгоднейшее время и порядок стрельбы по различным целям, методы подготовки, пристрелки и выполнения стрельбы по различным целям, распределение наземного и воздушного наблюдения, организацию связи и подвоз снарядов. Одним словом, каждый выстрел должен был быть предусмотрен, подготовлен и играть определенную роль в общей системе. Это замечание относится не только к периоду подготовки атаки артиллерией, но еще более к периоду выполнения атаки пехотой, которую необходимо охранять и сопровождать шаг за шагом.
Все эти распоряжения отдавались после продолжительной подготовительной работы, требовавшей многих часов и даже дней для изучения, размышления и обсуждения. В результате этой работы составлялся план применения артиллерии, т. е. детальная программа индивидуального действия каждой батареи совместно с соседними частями – продуманная оркестровка той трудной партитуры, которую должны исполнять все инструменты артиллерии в мрачном концерте сражения.
С тех пор как артиллерия стала играть важную роль в бою, начала ощущаться необходимость плана применения; эта необходимость стала еще более настоятельной, когда увеличившаяся масса развертываемой артиллерии и возлагаемые на нее задачи стали более всеобъемлющими и трудными. Планы применения появились в зачаточном состоянии во время больших сражений 1915 г.; они развились и усовершенствовались в 1916 г.(58), они достигли, наконец, полного развития и совершенства в сражениях с ограниченной целью 1917 г., где даже можно было им> поставить в вину чересчур большой объем и излишнюю сложность.
Конечно, подобные работы штаба, требовавшие изучения, поправок и постепенного усовершенствования, приводившие к непрерывному обмену мнений и постоянному контакту, претендовавшие ничего не забыть, ничего не предоставить па долю случая, все предвидеть и все урегулировать, – могли осуществляться только в позиционной войне и при атаках, заранее намеченных и задолго подготовленных.(58) Эти методы совершенно отличны от быстрых приемов и импровизации маневренной войны. Однако их интенсивное применение в 1917 г. явилось для наших артиллерийских штабов великолепной гимнастикой ума; оно их дисциплинировало и приучило к кропотливой и регулярной работе; привило им стремление к методичности и ясности; создало у них привычку не пренебрегать мелочами. Плодами этой долгой интеллектуальной подготовки наша артиллерия воспользовалась весной 1918 г., когда ей пришлось работать в сложной и быстро меняющейся обстановке, созданной прорывом фронта. Каждый артиллерийский офицер настолько проникся методами планов применения, так освоился с пользованием ими, что, каковы бы ни были трудности момента, все приказы, отдаваемые им как устно, так и письменно, принимали правильную и точную формулировку. Под влиянием необходимости момента излишний формализм приказов 1917 г. впоследствии был устранен и уступил место гибкости, простоте и быстроте; таким образом, план применения принял сам по себе форму, соответствующую новым условиям.
Наблюдение, пристрелка и подготовка стрельбы. Как мы уже указывали в связи со всеми перечисленными операциями, продолжительность артиллерийской подготовки во всех случаях была значительна; эта продолжительность имела постоянное стремление увеличиваться и возросла с 3 дней в Шампани в 1915 г. до 16 дней в 1917 г. во Фландрии. Это объясняется тем, что от артиллерии стали требовать все более широкого и полного разрушения. Такое разрушение требует большой точности стрельбы, достигнуть которой могли лишь при помощи пристрелки непосредственным наблюдением; необходима также большая плотность огня, вызывающая огромный расход снарядов; эти два условия влияли на продолжительность подготовки атак и были причиной ее увеличения.
Вторая из этих причин, заключающаяся в необходимости выпустить большое количество снарядов, не имела значительного влияния; число действующих орудий непрерывно увеличивалось, и процент современных скорострельных пушек неуклонно возрастал; таким образом, становилось возможным расходовать все большее и большее количество снарядов.
Фактической причиной продолжительности подготовки являлась необходимость пристрелки при помощи прямого наблюдения. В большинстве случаев наземных наблюдательных пунктов было недостаточно, отчасти потому, что равнинная местность, как, например, во Франции, была мало пригодна для их оборудования, отчасти оттого, что германцы постоянно шли на необходимые жертвы, чтобы обеспечить себе па большинстве участков фронта владение господствующими позициями, где артиллерия могла бы найти удобные наблюдательные пункты, наконец, потому, что при глубоких атаках отдаленные цели ускользают от наземного наблюдения. Ввиду этого для пристрелки приходится пользоваться главным образом воздушным наблюдением. Между тем, продуктивность последнего была ограничена по следующим причинам. Число имевшихся самолетов никогда не было достаточным; хорошие артиллерийские наблюдатели встречались редко: диапазон радиоволн, которым располагали летчики для связи с землей, допускал одновременную работу лишь ограниченного числа самолетов; наконец, воздушное наблюдение в сильной степени зависело от атмосферных условий, кроме того, прорвавшиеся истребительные самолеты противника могли его полностью парализовать.
Пока артиллерия не сможет освободиться от тирании пристрелки с прямым наблюдением, до тех пор необходимость наблюдать в продолжение всей стрельбы будет неизбежно удлинять продолжительность подготовки со всеми ее многочисленными недостатками, из которых самым серьезным, несомненно, является полное устранение всякого эффекта внезапности.(60)
Но тем не менее каждый все более и более сознавал, что внезапность является необходимым условием всякого успеха; что атака, ожидаемая противником, может дать лишь местный успех без дальнейшего развития и что только внезапная атака, захватывающая противника врасплох, дает плодотворные результаты и обеспечивает быстрое и глубокое использование успеха, прежде чем резервы противника успеют вмешаться; она таит, таким образом, в себе зародыш победы. Недопустимо, чтобы все могущество артиллерии, делающее её средством решительного успеха, было сведено на нет материальной зависимостью от наблюдения.
В чем же тут дело и что представляет собой пристрелка? Пристреливаться – значит устранять причины ошибок, обусловленные неточным определением положения цели, несовершенством орудий и, наконец, атмосферными условиями, которые изменяют траекторию и препятствуют снаряду попасть в цель. Пристрелка служит для исправления этих ошибок по дальности и направлению путем наблюдения точек падения и приведения их на цель соответствующими изменениями данных стрельбы.
Нельзя ли вычислить заранее все необходимые поправки, вызываемые условием момента, и, введя их в a рriori в данные для стрельбы, без предварительной пристрелки открывать сразу огонь, наверняка поражающий цель?
Таким образом поставленный вопрос, несомненно, может быть решен. С самого начала войны все воюющие армии стремились достигнуть этой цели. В конце 1917 г. французская армия, наконец, нашла это решение, хотя и не полное, но достаточно точное для немедленного использования; оно послужило основой для новых методов стрельбы, несравненно большей действительности. Этим решением явилась научная подготовка стрельбы: топографическая подготовка, позволявшая определять дистанцию и направление на цель и