Сверх того, усиление техники является одним из наиболее могущественных средств, подымающих моральное состояние войск: армия, сознающая превосходство своего вооружения над вооружением противника, превосходит его и в моральном отношении; моральная сила армии возрастает с увеличением ее материального перевеса. На вопрос «что такое выигранное сражение?» мы охотно ответим словами Жозефа де-Местра: «это то сражение, о котором мы знаем, что мы его можем выиграть».
Итак, будем насаждать моральные добродетели, но вместе с тем для их развития и для обеспечения победы снабдим нашу армию самыми усовершенствованными техническими средствами в полном размере.
Указывают также, что колоссальное увеличение материальных средств в течение минувшей войны было вызвано, главным образом, той формой, которую приняла война, и теми особыми условиями, в которых она протекала: стабилизация фронта, наступившая с самого начала кампании, сообщила всем операциям характер настоящей осадной войны и, естественным образом, выдвинула на первый план технические войска, главным образом артиллерию и инженерные части, которые, как всем известно, доминируют в осадной войне. Но маневренная война, которую мы рассчитываем в будущем навязать нашим противникам, будет носить иной характер: человек, с его гибкостью, подвижностью и личной инициативой, вновь проявит. все свое несравненное значение, моральные факторы снова проявят все превосходство, в то время как технические средства, тяжелые и громоздкие, потеряют всякую «возможность массового применения.
Подобные доводы легко опровергнуть, как не имеющие под собой основания: не позиционная война вызвала усиление материальных средств, а, напротив, недостаточность техники вынудила сражающихся зарыться в землю и оставаться в окопах в течение четырех томительных лет. Уже прежние войны – балканская, англо-бурская и. русско-японская – показали всем, кто хотел видеть, что не численность, а техника играет решающую роль; война 1914–1918 гг. блестяще подтвердила это: закон числа в течение этой войны постоянно обнаруживал свою несостоятельность. На Восточном фронте русские по числу бойцов всегда превосходили, подчас вдвое, втрое и даже вчетверо, своих противников; однако их вооружение настолько уступало неприятельскому, что они не могли даже рассчитывать на победу. На Западном фронте в 1915, 1916 и 1917 гг. значительное численное превосходство было на стороне союзников; в 1917 г. Антанта имела на фронте на 1 500 000 человек больше, чем германцы. Несмотря на героические усилия наших солдат, в целом ряде наступлений победа не всегда склонялась на нашу сторону. Лишь в 1918 г., когда выход из воины России, опередивший прибытие американских войск, позволил германцам восстановить равновесие в численности, союзники достигли, наконец, неоспоримого превосходства в технике, разбили противника и вытеснили его с территории, за которую он цеплялся.(124)
Кроме того, по существу вопрос заключается не в уменьшении численности армии военного времени, а лишь в ином использовании имеющихся контингентов. По мере того как технические боевые средства совершенствуются, усложняются и умножаются, их применение также усложняется, они требуют все более частой замены, и число людей, необходимое для их обслуживания, снабжения, ремонта и изготовления, возрастает в еще большей степени. Каждое действующее орудие требует около 80 человек для выполнения всех функций артиллерийской службы, начиная от поля сражения и кончая тыловой границей армейской зоны; каждый находящийся в строю самолет требует 25–30 человек для ухода и ремонта. Таким образом, увеличение технических средств вовсе не влечет за собой сокращения численности армии, а скорее наоборот: оно требует лишь нового ее использования. Действительно уменьшается только число бойцов первой линии, что является лишь выгодным. Если командование будет иметь возможность, при той же боевой мощи, подвергнуть неприятельскому огню меньшее число людей и если, кроме того, оно сможет, поддерживая своих бойцов более мощной артиллерией, уменьшить их потери, то огромное значение подобного распределения станет очевидным даже наиболее предубежденным его противникам.
Именно с этой точки зрения и нужно рассматривать вопрос; в конечном счете, все сводится к тому, чтобы определить наивыгоднейшее соотношение между численностью атакующей пехоты и численностью поддерживающей се артиллерии, дабы достигнуть успеха ценой наименьшей крови.
К сожалению, эту задачу нельзя свести к уравнению и решить простыми алгебраическими способами; она носит чисто эмпирический характер. Правильное решение может дать только опыт, и ми; обратимся поэтому к урокам войны.
Как мы уже видели, число наших орудий за 4 года возросло с 4 300 до 12 000, т. е. почти утроилось. Количество орудий, приходящихся на 1 000 пехотинцев, повысилось с 4 в 1914 г.(127) до 13 в 1918 г., т. е. более чем утроилось.(128) Между тем намеченное увеличение артиллерии не было доведено до конца; программа тяжелой артиллерии от 30 мая 1910 г. еще не была выполнена: дивизии еще не получили по второму тяжелому дивизиону, и большинство полков главного артиллерийского резерва не имело ни надлежащего состава, ни предусмотренного вооружения. Если бы обстоятельства позволили полностью выполнить программу от 30 мая, то число орудий достигло бы в результате 14–15 пушек на 1 000 пехотинцев, т. е. около 120 орудий на дивизию.(129)
Возможно подойти к решению этой задачи с другой стороны и, по-прежнему опираясь на опыт войны, попытаться прибегнуть к индуктивному методу. Однако в таком случае, вместо рассмотрения вопроса в самом общем виде, придется разобрать вполне определенный частный случай при точно обусловленных начальных данных. Несомненно, что наибольшее значение для нас имеет случаи воины с нашим бывшим противником. Приняв такую гипотезу, мы будем иметь следующие начальные данные.
Прежде всего, где столкнемся мы с нашим противником? Ввиду ограничения постоянной армии по Версальскому договору, Германии с самого начала придется натолкнуться на серьезные затруднения при мобилизации, для устранения которых ей будет необходимо значительное время; по всей вероятности, дабы выиграть время, она прибегнет к сильному прикрытию, используя силу естественных рубежей, параллельных Рейну, а также все возможности современной фортификации и нового вооружения. Под защитой этого прикрытия, назначение которого – замедлить наступление противника, Германия закончит мобилизацию и сосредоточение своих сил на позиции, изученной уже в мирное время, заранее подготовленной и нуждающейся лишь в дополнительном укреплении. Таким образом, после ряда мелких имеющих целью оттеснить прикрытие, мы должны быть готовы при первом серьезном столкновении встретиться с «китайской стеной», в роде той, за которой в течение 4 лет отсиживались наши противники, но с еще более усовершенствованными оборонительными сооружениями.