– Слушай я чувствую себя какой-то не знаю, любовницей что ли. Её мать так на меня смотрит, Мадам тоже заикнулась об этом, что ещё бы пару месяцев и свадьбу сыграли. Я как будто здесь лишняя – она опустила голову.
– Ага, свадьбу, Ника даже Смолл не смог уговорить на это. Они уже и ребёнком давили на него, мол как бедный Мерсад будет без отца жить, и никто даже не вспомнил как у нас сейчас много детей по стране без отцов. Всем плевать, лишь бы свое место тепленьким было. Ты не понимаешь, Ник он там, он не здесь сейчас. Ты знаешь, что он два года не шутил, только сражался каждый день. У него какая-то заморозка в мозгу произошла и слепая вера, что ты жива. Он пару раз пытался выехать до того, как границы открыли, да не пару, раз десять, только никто об этом не знает, кроме меня разумеется. Ник до сих пор не особо осознает, что его компания уже гигант на рынке клубов бойцов, ему плевать, у него, как он говорит, весна в голове. А Мари нужны деньги, ей предлагали дом, но брак даст ей шанс претендовать на половину всего, что имеет Ник, понимаешь о каких суммах идёт речь, нет не сотни тысяч, а миллионы. Каждый день его доход удваивается, благодаря его популярность. Клубы становятся крепче, ещё год и он сможет уже на арену не выходить, потому что клубы будут полностью компенсировать его доходы. А ещё они теперь свои арены открывают. Сегодня у него встреча с застройщиком.
Ты не рушишь семью, как можно разрушить то, чего просто не было. Ладно, я понимаю они бы любили друг друга, потом разошлись, а тут ты. Но блин, ничего ведь такого не было. Я же с ними всё время жила, да при соотношении времени проведённым с Ником, я тогда должна была бы стать его женой – Анри рассмеялась, груз вины стал уменьшаться – а он наверно бедный сейчас ходит и не понимает, что не так делает. Ты давай его не шугай, я за него тебе так двину, до своей Туринии прямым рейсом долетишь – они уже смеялись вместе.
Им удалось откопать часть вещей Анри на складе, она была безмерно этому рада. Хоть что-то осталось от того её мира.
– Ник зовет поесть в ресторан на третьем квартале, едем? – Анри отрицательно помотала головой.
– Мы можем поесть в обычном месте? – Розалин не особо понимала, что Анри имеет в виду, для неё рестораны уже стали вполне обычным местом – там так дорого, а Ник опять будет платить за меня, неудобно как-то. Вообще я дома могу приготовить, заедем в магазин? – но Розалин даже не удостоила её ответа и направилась в третий квартал. Анри дулась.
– Что ты вечно переживаешь, у Ника куча денег, ему этот поход в ресторан просто даже не ударит по кошельку, он даже не заметит.
– Да дело не в нём, а во мне, мне не приятно. Будто я какая-то немощная.
– Ты долбанутая, вот ты какая. Немощная разве могла бы сделать то, что ты сделала для целого мира, а потом ещё добраться сюда, перемахнуть через забор и вывалиться на нашу кухню.
– Поздравьте, я больше не опекун – весело возвестил Ник, лицо его сияло улыбкой, он до сих пор радовался, как в первый раз, стоило Анри исчезнуть на пару часов. Розалин похлопала его по плечу, вопрос с опекунством был решен быстро и Мерсад официально вступил в права отца, чему был относительно рад так как не особо понимал, что теперь входит в его функционал.
– Мари уже обрадовал? – язвила Розалин
– Её обрадует Мерсад, хотя насколько я понял они уже успели поцапаться, по этому поводу – Анри молча смотрела в меню пытаясь выискать, хоть что-то за что бы могла заплатить. Бедное детство научило её с гордостью носить титул нищенки, так как в Туринии это был скорее показатель честности, чем неудачной жизни. Семья всегда обходилась своими скудными доходами и не влезала в долги, как и все остальные жители. Просить у кого-то денег или еды было моветоном, потому что просить было по сути и не у кого. Помощь принималась лишь в формате труда, помочь по саду, подлатать крышу или посидеть с детьми, пока мать бегает с одной работы на другую. Такой тип поддержки был социально одобряемым, а вот оказывать помощь финансово означала поднять себя выше над другими, чем можно было нажить себе не мало врагов и завистников. В связи чем Анри тяжело давалось принимать чью-либо помощь.
– Ты выбрала что-то? Я могу подсказать, что есть не стоит. Вот это, например, какие-то морские гады, на вкус как пересоленная вода – Ник указал на картинку вполне аппетитного блюда – это вообще даже не знаю, что, последнее время появился какой-то тренд обзывать ингредиенты странными словами, не меню, а список всех апостолов – Анри усмехнулась и подняла голову. Глаза остановились на телеэкране, где заплаканное лицо девушки очень похожей на Мари повествовало какую-то замысловатую историю. Анри пригляделась «Мари, это точно Мари!» – что, новое обновление пришло? – шутил Ник оглядываясь на экран, который привлёк внимание девушки.
Мари не давала интервью и редко выходила в свет, но с момента прибытия Анри план созрел быстро. Журналисты без ума охотившиеся до грязных деталей жизни известных людей, тут же откликнулись на желание Мари появиться в дневном телешоу.
– Как вам удается сейчас жить в том доме, соседствуя с любовницей вашего мужа? – сочувственно спрашивал ведущий. Мари смахнула скупаю слезу со щеки, играть роль брошенной жены и матери, удавалось как никогда.
– Знаете, я всё приму, пусть у них любовь, но Мерсад, мой малыш, он ведь скоро подрастёт и будет спрашивать, кто эта тетя? Что я должна ему сказать? Дорогой мой, эта тетя увела твоего папу из семьи – мнимый зал вздохнул с сожалением, ведущий взял руку Мари в свою.
– Я думаю нашим зрителями будет интересно увидеть, кто эта загадочная женщина, которая посягнула на святое – семью – на экране появилось смазанное фото Анри, садящейся в машину к Нику. Зал разразился негодованием – Мари, сложно взять в ум, что Ник, наш самый лучший боец и гордость Завира променял такую красоту на это. Зрители, приглашаем вас в наш чат обсудить эту новость, выразить слова поддержки нашей гостье, а в продолжении мы выберем сто самых