— Поняла, Алексей Александрович, — кивнула знахарка. — Я со всеми поговорю. Вы поймите, мы ведь далеко от города, совсем ничего не понимаем. Я вот лечу своих людей тра… Травками, — призналась она.
— Не стоит этого стесняться, — сказал я. — Некоторые травы лучше любого лекаря помогают.
— Это точно, — согласился со мной Сеченов.
Светлана ещё немного посидела с нами, после чего налила нам с Иваном Михайловичем чай и ушла к себе.
— Сделали какие-нибудь выводы для себя, господин Сеченов? — спросил я после долгой паузы.
Не видел смысла сидеть в тишине. Раз уж мы оказались в одной лодке, стоит и обменяться мнениями.
— Я глубоко шокирован, — заявил мужчина. — Не думал, что далеко за пределами столицы дела обстоят… Так!
— А что ещё вы рассчитывали увидеть в Хопёрске? — усмехнулся я. — Лекарей здесь мало. Люди необразованные. Это ещё повезло, что вы прибыли сюда после того, как был решён вопрос с бандитизмом.
— Вы не поняли, Алексей Александрович, я в целом удивлён, что здесь встречаются болезни, которые… Которых никто и никогда в Санкт-Петербурге не видел! — воскликнул Сеченов.
— Хотите сказать, что акромегалию в столице пока что никто не встречал? — отпив чаю, поинтересовался я.
— Такое понятие даже ещё не ввели в обиход. Я впервые его слышу от вас, — сказал Сеченов, добавляя себе в чашку ещё одну порцию чая. — А вы оказались правы. Я сильно поспешил, пытаясь ускорить работу его сердца. Это ведь и вправду могло ему навредить. Или даже — убить! Не стану скрывать, вы предостерегли меня от серьёзной ошибки.
— Мне уже приходилось сталкиваться с подобным заболеванием, поэтому я знал, о чём говорю, — ответил я. — Хотя, точно такая же симптоматика бывает и при сердечной недостаточности. Так что ваш предварительный диагноз имел право на жизнь.
Неожиданно я почувствовал невероятный покой. Будто все мысли встали туда, где и должны были быть. Странно… Вряд ли это разговор с Сеченовым подтолкнул меня к этому. Я будто принял что-то из группы…
— Вы тоже это чувствуете, господин Мечников? — прервал мои размышления Иван Михайлович. — Такое впечатление, что… Не знаю, будто меня все мои тревоги отпустили. У вас тоже такое же ощущение?
— Да, и вправду, — согласился я. — Только не могу понять, почему мы оба вдруг это заметили.
И, стоило мне это произнести, как мой взгляд остановился на чайнике, в котором плавали сушёные листья неизвестного мне растения.
— А вот, кажется, и ответ на вопрос, — усмехнулся я. — Кажется, нам всё ещё есть о чём поговорить со знахаркой.
Душу заполнило счастье. Все проблемы, с которыми мне приходилось бороться в последнее время, резко отошли на задний план. Потеряли свою значимость.
— Алексей Александрович, похоже, нас с вами чем-то отравили, — заявил Сеченов. — Я себя чувствую таким счастливым, будто обогнал вас сразу в десяти разработках! Ха-ха!
— Отравили, говорите? — нахмурился я. — Нет, не думаю. Светлана! — я позвал знахарку. — Можно тебя на пару минут.
Женщина тут же вышла из своей комнаты и прибежала к нам.
— Что такое, господа лекари? Добавки хотите? — забеспокоилась она.
— Да нет, Свет, просто чай твой вызвал какие-то… Странные ощущения. Ты чем его заварила? — поинтересовался я.
— Так я его из травки одной делаю, — ответила она. — Рядом с валерианой часто растёт. Я много раз пробовала её заваривать — и всегда такой результат! Вам нравится?
— Это не успокоительное, — прошептал Сеченов. — Похоже на вещество, которое обладает свойством — поднимать настроение.
Всё верно. Похоже, перед нами — антидепрессант. Только быстродействующий. Большинство таких препаратов поднимает уровень серотонина в головном мозге, чем и способствует улучшению настроения. Вот только чаще всего серотонин накапливается несколько недель или даже месяцев. Удивительно, что мы попили чай — и тут же почувствовали колоссальный эффект.
— Это может помочь многим людям, Алексей Александрович, — произнёс Сеченов. — Вам ведь уже доводилось встречаться с постоянно лежащими больными? Которые безучастно валяются у себя дома и не могут найти силы, чтобы заняться чем-то, кроме лежания?
— Вы сейчас описываете смесь астенического синдрома и апатии. Они часто сопровождают депрессию, — сказал я.
Сеченов явно не понял, что я имею в виду, но всё же кивнул.
— Господа, простите, я что-то не поняла… — прошептала Светлана. — Этот чай пить нельзя?
— Можно, — ответил я. — Но лучше им не увлекаться. Рекомендую принимать его только в том случае, если вам или вашим пациентом по-настоящему эмоционально плохо. Кстати, у вас случайно не осталось ещё листьев? Я был бы очень рад изучить это растение.
— И я! — воскликнул Сеченов.
А ведь, правда… Мы с Иваном одновременно обнаружили эффект этого растения. И как нам теперь выпускать этот чёртов антидепрессант? Ведь очевидно, что мы оба теперь хотим это сделать.
Сеченов взглянул на меня. В её взгляде блеснуло беспокойство. Похоже, он тоже понял, что с созданием этого лекарства возникнут проблемы.
— Я сейчас вам принесу два мешочка! — сказала Светлана. — У меня таких много! Мне совсем не жалко.
Как только знахарка исчезла за дверью своего склада, мы с Сеченовым переглянулись и сразу же хором произнесли:
— Придётся патентовать вместе!
Следом наступил второй этап. Мы оба удивились том, что каждому из нас пришла одинаковая идея.
— А что вы на меня так смотрите, Иван Михайлович? — пожал плечами я. — Я привык относиться к работе с честью. Чай мы с вами распили одновременно. Эффект тут же обсудили вместе. Будет неправильно, если я или вы запатентуете это вещество самостоятельно.
— Да, согласен, — кивнул Сеченов. — Правда… Странно получается!
— Что здесь странного? — не понял я.
— Ну, вы всё время пытались меня обогнать, а тут вдруг хотите объединиться… — отвёл взгляд он.
— Только не нужно строить из себя святошу! — усмехнулся я. — Вы пытаетесь обогнать меня точно так же, как я вас. И нашей конкуренции