Аркадий Недель: Слово «кризис» в этом случае мягкое, я думаю, что это не кризис, а уход этой идеологии, этого политического дизайна в историю. Много чего было – и коммунизм, и нацизм, и социализм, и еще что-то, сегодня это. Я даже настаивал бы, что это не кризис, а уход этого политического режима.
Елена Фанайлова: Возможно, способа взаимодействия разных частей общества друг с другом в свете этой идеологии. Теоретики либерализма возводят его к XVIII веку и говорят, что это самая старая и почтенная история.
Аркадий Недель: Разумеется, это другой либерализм, другие исторические эпохи. Мы сейчас говорим о конце ХХ и начала XXI века.
Елена Фанайлова: О последних 30–35 годах?
Аркадий Недель: Да. Я думаю, что это не кризис, а уход в Лету. Почему не кризис? Потому что даже во время кризисов мощные идеологии работают таким образом, что они перепредлагают самих себя. Они меняют какие-то основы, они корректируют идеи, методы, как это было, например, с тем же социализмом и перепредлагают сами себя с учетом новых исторических реалий. Примеров в истории много. Что такое кризис? Это когда остаются базовые принципы, на которых строится общество, политика, экономика, война и все, что угодно, менеджмент с обществом и обязательное условие к тому, что я сказал: обязательно должен быть проброс в будущее. Сегодня никакого перепредложения, проброса в общество не происходит. Либерализм сегодня, как почти всё остальное… Ну, что у нас остается? Патриотизм, который тоже.
Елена Фанайлова: Правые и левые фланги тоже производят странное впечатление: как имитационные практики.
Аркадий Недель: Говорить о правой и левой идеологии бессмысленно. В Европе правые и левые слились в нечто единое, в неразборчивое целое, и ни тем, ни другим предложить нечего. Сегодняшний либерализм – ни правый, ни левый, там полно полу-идей, полу-эрзацев, которые пытаются удержаться на плаву, но это утопающая идея без проброса в будущее, без программы, без большой идеи, без перспективы. Это самое главное: никто не видит перспективы. Что происходит в Америке за три-четыре месяца до выборов президента, до последних выборов? Либерализм попробовал сместить условно правого Трампа, использовал BLM-движение в качестве последнего довода, чтобы инструментализировать якобы расовые противоречия, хотя в глубине своей это никакого отношения к расизму не имеет. И предложить себя в качестве альтернативы какому-то узурпатору, авторитарному по-американски президенту, полубезумному, как они его называли, и прочее. Но это же политическая интрига, игра с определенной четкой целью. Никакого реального будущего либерализм даже в его американском изводе не предложил, и не предложит. Мы сегодня видим, что Байден во внешнеполитической ситуации совершает те же движения, что и совершал бы Трамп, но только, может быть, с большей осторожностью и с другой риторикой, а по сути то же самое. Возвращаясь к ковиду. Это ситуация не четырех-пяти месяцев, это началось гораздо раньше, все прекрасно это понимали.
Елена Фанайлова: Давайте в режиме года размышлять. Прошлый март, когда над миром опускается занавес карантина.
Аркадий Недель: Железный занавес ковида. Политики прекрасно понимают: вот в определенной степени политическое спасение. Это библейское по своим масштабам «наказание», это то, что охватывает весь мир. Ковид удивительным образом заменил собой большую идеологию, которая по идее должна захватывать мир, будь то коммунизм или либерализм, или что-то в этом роде. Ковид сам стал идеологией, удивительным образом, мгновенно, и политики хорошо сообразили: вирус инструментализирован для того, чтобы стать идеологией. Это не просто болезнь, не просто пандемия – это вселенский враг, с которым, разумеется, должна быть вселенская библейская по масштабам борьба, как с мировым злом. Очень удачный был его приход, если верить, что он действительно возник каким-то образом случайно, и это нерукотворная, не спрограммированная штука. Его невероятная мегапопулярность и мгновенная идеологизация объясняется тем, что он занял место отсутствующей большой идеологии. Он – враг. Теперь нужны силы добра, которые будут с ним бороться. Какие это могут быть силы добра? Мы же понимаем, что только либеральные. Больше некому бороться с библейским врагом. Кто может бороться? Только Америка.
Елена Фанайлова: Почему не медицина, почему не доктора первые приходят на ум, не медсестры и прочие медработники?
Аркадий Недель: Они опаздывают. Возможно, в этом есть большая доля правды, медицина была не готова. Это новый вирус, которого не ожидали, не ожидали такую скорость его распространения, и он все-таки новый.
Елена Фанайлова: Не ожидали того, что называется «высокая патогенность», того, как он поражал людей. Год назад, если сравнивать с тем, что происходит сейчас, мы заметим разницу. Кошмарные кадры из Ломбардии обошли тогда весь мир. И это напугало людей чрезвычайно.
Аркадий Недель: Все, что происходило в Ломбардии – так и было. Итальянские коллеги, с которыми я переписывался, благодарили Россию за помощь (потом сказали, что это ради рекламы, ради хайпа). Но мои респонденты в Италии отнюдь не большие сторонники российской власти, не журналисты или репортеры. Они писали, что это было здорово. Европа, Италия, была не готова, многие были не готовы, Америка была не готова. Вся медицина.
Елена Фанайлова: Не менее кошмарные кадры были из Америки.
Аркадий Недель: Потом демократы использовали это, чтобы обвинить Трампа в бездействии, в плохой подготовленности, хотя он вел себя не хуже, а может быть, и лучше многих руководителей.
Елена Фанайлова: Ему не могли забыть первой реакции, когда он сказал, что вирус ерунда, но потом изменил свое мнение.
Аркадий Недель: А Борис Джонсон, который сказал, что ничего страшного, ну умрет миллион, два, три, пять, но зато привыкнем и будем жить дальше? Сам одним из первых заболел. Роль политика в чем? Успокоить нацию – ребята, все нормально. Пара старушек умерла, какие-то дедули – это бывает, но на самом деле все нормально. Это первая реакция, потому что политик боится бунтов, хаоса, народных волнений. Приход ковида в Европу показал абсолютную фикцию Евросоюза. Евросоюз, который замечательно показывает принципы нового политического устройства без границ, общей валюты и прочее, дружба, все друг друга любят. Италия буквально умирала, задыхалась от отсутствия медикаментов, масок, и ни одна европейская страна ей не помогла. Это показывает, что Евросоюз – фикция, это когда все замечательно в режиме “люди, загорающие на пляже, и пьющие кока-колу”. Когда погода меняется, каждый разбегается по своим углам.
Елена Фанайлова: Более того, норовит отнять одеяло у соседа, таких примеров было множество. Я была бы рада с вами не согласиться, Аркадий. Я люблю идею Евросоюза, мне понятно, откуда она берется: люди стремятся