Закат Европы вручную
Елена Фанайлова: Меня сначала поразила волна откликов на статью Константина Богомолова об очередном “закате Европы”, а потом я поняла, что у общества, скажем так, накопилось. Вопросы отношений с Европой волнуют не только МИД и Сергея Лаврова, но и многих граждан. Я прочла массу разных реплик, которые и клеймят Богомолова, и поддерживают, и говорят, что это страшно архаичный текст, связанный еще с Владимиром Соловьевым и Достоевским о “камнях Европы”. И приписывают авторство Суркову, и вспоминают о политическом фоне. Аркадий, вы тоже выступаете со статьей, которая отсылает к тексту Константина Богомолова. Как так вышло?
Аркадий Недель: Когда я прочитал так называемый манифест Константина, я подумал, что это дежавю. Но дежавю не у Владимира Соловьева и не у Достоевского, а дежавю у меня, прошу прощения за самоссылку. Я об этом писал еще лет 7–8 назад. За все, что он описывает, в целом хочется поставить «четверку с плюсом», режиссерская интуиция его не подвела. Проблема Константина Богомолова заключается в том, что он верно угадал, но неправильно описал ситуацию. У него нет языка, на котором это можно описывать. Но в этом я увидел некий искренний порыв. Я слышал о том, что это попытка оправдаться, что подлинная причина текста Богомолова заключается якобы в том, что он хочет финансирования, которое у него отрезали. Я не хочу это обсуждать, у меня нет никакой информации, ну, в общем, Москва и слухи – это же нормально, Москва – это город слухов.
Елена Фанайлова: «Горе от ума» – великий текст про Москву.
Аркадий Недель: Лучший, наверное! Но мне показалось, что в этом есть искренний жест, поэтому я отреагировал. Грубо говоря, захотел выступить в роли суфлера.
Елена Фанайлова: Давайте скажем, что, в отличие от режиссера Богомолова, который наезжал в Европу, вы в ней работаете годами.
Аркадий Недель: Я в ней работал и жил больше 20 лет. У меня не только французское высшее образование, но и защищенная диссертация, и опыт преподавания, опыт общения с элитами, я знаю механизм под названием «Европа» изнутри, анатомически. В отличие от Богомолова, который знает ее по романам, фильмам и, вероятно, туристическим поездкам.
Елена Фанайлова: Если я правильно понимаю, вас обоих не устраивает чрезмерный европейский контроль, бюрократизация, диктат гражданам от государства, что им нужно делать.
Аркадий Недель: Я к этому добавлю. Недавно один знакомый мне задал вопрос. «А что, – говорит он, – гитлеровская Германия, муссолиниевская Италия и прочее – это разве не было настоящим концом Европы? Вот когда Европа закончилась. А то, что происходит сейчас, это детский лепет и песочница по сравнению с тем, что было». С одной стороны, верно. Но структурная ошибка в подобном рассуждении следующая. Как бы это ни странно звучало, и немецкий нацизм, и итальянский фашизм, и все подобные движения в глубине своей европейские, там нет ничего не европейского. Это по-настоящему глубинные европейские политические, социальные явления, которые из глубины же Европы и появились. Гитлер не пришел из монгольской степи, как и Муссолини.
Елена Фанайлова: Коммунизм – европейское явление?
Аркадий Недель: Безусловно. Коммунизм европейское явление, его придумал не Ленин, и даже не Маркс. Марксу удалось сделать из него религию, но основанную на детальном, мастерском анализе капиталистической системы его времени. В этом смысле Россия – это своего рода полигон, где коммунизм был применен на практике.
Елена Фанайлова: Где европейские идеи обкатываются уже не первое столетие?
Аркадий Недель: Так получается, да. Но радикальное отличие сегодняшней Европы по сравнению с тем, что было в 30-х годах, заключается в том, что сегодня Европа отказывается от самой себя, через так называемую политическую корректность, через массовую эмиграцию, которую она просто физически не может выдержать.
Елена Фанайлова: Может быть, это просто некая самоуверенность? Когда эти ворота открывались, Европа была уверена, что она так сильна, что выдержит?
Аркадий Недель: Из-за самоуверенности погибла классическая Греция. Они были слишком убеждены в том, что они гениальны, могут все, а оказалось, что это не так. Итак, отказ от себя, плюс бюрократизация, наступление на всяческие свободы. Вы не можете сегодня выразить свободное мнение в Европе публично.
Елена Фанайлова: При том, что речь идет о мультикультурализме, о защите прав любых меньшинств? Даже с бюрократической точки зрения, с административной, сфера интересов людей разных групп расширяется. Как это соотносится с тем, что вы говорите, с гиперконтрольностью?
Аркадий Недель: Так называемые меньшинства и другие группы, которые, в общем, социальной роли не играют, это маленькие локальности. Им с государственной подачи сказали: вы можете защищать свои права, можете быть ЛГБТ, еще кем-то, если вам нравится менять свой пол, гендер. Но большинству людей запрещено высказывать какое бы то ни было критическое суждение по этому поводу. Попробуйте сегодня сказать, что трансгендерная женщина не совсем все-таки женщина.
Елена Фанайлова: Имеется в виду случай Джоан Роулинг, которая подверглась критике за это высказывание?
Аркадий Недель: Да. Попробуйте сказать, что в Гавре или Марселе, в каком-нибудь другом французском городке строить третью мечеть – вам кажется, что это не совсем правильное распределение денег, а лучше построить школу или больницу. Вас мгновенно обвинят в исламофобии, в фашизме и в немультикультурализме. Много людей, которые на этом погорели, потеряли работу, деньги, престиж, рукопожатность.
Елена Фанайлова: Вы говорите о группе влиятельных интеллектуалов. Я сейчас буду выступать с точки зрения “новой этики”. Это люди, которых слышно. Давайте согласимся, что мы с вами – белые цисгендерные люди, которых отлично слышно. У нас нет власти как таковой, экономической, политической. Но мы разговариваем в эфире, публикуемся, мы с вами в аудио-пространстве. Вы говорите, что ограничивают в правах людей, у которых есть голос?
Аркадий Недель: Не забывайте, что мы живем в эпоху Фейсбука. Сегодня любой человек, самый, ну, в кавычках «незначительный», продавец булочек или портной (да кто угодно) может оставить комментарий у себя в Фейсбуке, в Фейсбуке своего приятеля, написать, что он с чем-то не согласен. Например, ему кажется, что трансгендерная женщина