– Министр Круглов, – ответил Ченборисов, понимая, что после такого звонка сна не предвидится. – Сегодня в два часа дня я должен быть в Москве.
– Что случилось?
– Не знаю, он ничего не сообщил, – хмуро ответил Шагалей Зиннатович. Вот такие звонки в раннее утро настроения точно не добавляют. Куда было бы меньше тревоги, если бы телефонный разговор состоялся в начале рабочего дня.
В восемь часов утра самолет «Ил‐12» будет выполнять грузовой рейс до Москвы. Присутствие пассажиров на борту не приветствуется, но вряд ли экипаж станет возражать, если его попутчиком станет министр МВД Татарии.
– И когда ты отъезжаешь?
– В восемь часов утра, самолет ждать не будет. Кажется, у нас оставалась гречневая каша с говяжьей тушенкой? – поинтересовался Шагалей Зиннатович.
– Да, есть. – Жена поднялась с постели. – Я сейчас ее подогрею и соберу тебе чемодан в дорогу.
– Хорошо, – произнес Ченборисов, доставая из шкафа мундир.
* * *
На военный аэродром Измайлово, располагавшийся в ближнем пригороде на востоке Москвы, несмотря на сгустившийся туман, самолет приземлился без происшествий в точно обозначенный час. Через длинные витиеватые космы облаков, возлежавшие над взлетным полем, просматривались силуэты аэродромных построек, длинные ангары. Погода была так себе и в ближайшее время улучшиться не обещала. Обратно в Казань, скорее всего, предстоит выезжать на поезде.
В 13:45 полковник Ченборисов прошел в административное здание МВД СССР на улице Огарева, а уже в 14:00 перешагнул порог кабинета министра МВД СССР генерал-полковника Круглова.
На противоположной стене был закреплен портрет товарища Сталина, прикуривающего трубку от горящей спички. На окнах тяжелые бордовые портьеры, едва пропускавшие в кабинет солнечный свет. За широким дубовым столом сидел министр Круглов и читал какие-то документы. Увидев вошедшего полковника Ченборисова, он захлопнул папку и, поднявшись, шагнул ему навстречу.
– Как добрались, Шагалей Зиннатович? – дружески поинтересовался Сергей Никифорович, пожимая ладонь вошедшему. – Погода ведь нелетная, туманом весь город затянуло, я думал, что вы опоздаете.
– Добрался благополучно, товарищ министр. Действительно, мог бы не успеть к назначенному времени, если бы летчики из шестьдесят пятого отдельного транспортного авиаполка не помогли.
– Они молодцы, свое дело знают, – легко согласился генерал-полковник Круглов. Предложив полковнику Ченборисову присесть, Сергей Никифорович продолжал: – Давайте сразу поговорим о деле, меня очень тревожит криминогенная ситуация, сложившаяся в Татарии, в частности в Казани… Я тут ознакомился с отчетами руководителей наших ведомств в других регионах страны, – приподнял он объемную папку, – и ваша республика имеет худшие показатели… Особенно по раскрытию особо тяжких преступлений… Прямо скажу, удручающая картина. Вчера меня вызвал к себе товарищ Сталин и выразил неудовольствие всплеском преступности в вашей республике… Получается, что Иосиф Виссарионович выразил недоверие всему Министерству внутренних дел СССР, за которое в ответе лично генерал-полковник Круглов. Что вы на это скажете, Шагалей Зиннатович?
Именно с таких негромких и полных сочувствия слов начинались крупные неприятности. При разговоре с проштрафившимся подчиненным генерал-полковнику ни к чему повышать голос, ему достаточно только нахмурить брови, чтобы вызвать у того душевный трепет.
– Товарищ министр, я совсем недавно вступил в свою должность. Возможно, я не во все дела успел вникнуть, но я делаю все от меня зависящее, чтобы сбить волну преступности в республике. Нередко я даже сам участвую в допросах подозреваемых.
– Напомните мне, кем вы служили в войну?
– Занимал пост начальника оперативной группы НКВД СССР при 48-й армии, проводил допросы пленных немцев.
– Вот видите, ваше назначение на столь высокую должность не было случайным. Партия доверяет вам. Со следственными методами, как говорится, вы знакомы не понаслышке. Тогда объясните мне, почему не раскрываются или плохо раскрываются особо тяжкие преступления в Казани? Вот здесь, на столе, у меня лежит стопка писем от граждан вашей республики, которые взывают о помощи! А помощь не приходит… Получается, что милиция вашей республики пасует перед преступниками и не способна раскрывать злодеяния. – Взяв развернутое письмо, генерал-полковник продолжил: – Взять хотя бы вот этот недавний случай… В частном доме убивают профессора Казанского сельскохозяйственного института Николая Алексеевича Манцевича и его сестру Марфу Алексеевну Манцевич… Их ограбили, убили, а потом вырвали у них изо рта золотые коронки! Эти сволочи издевались над людьми хуже фашистов!.. Затем они включили электроплитку, раскалили ее докрасна, а потом положили на нее стопку газет и устроили в доме сквозняк! И дом сгорел за считаные минуты. Вот здесь я читаю заключения судебных медиков… и они пишут, что по копоти, обнаруженной в легких потерпевших, следует, что хозяин дома Манцевич и его сестра сгорели заживо! Разумеется, это не единственный случай, в Казани от рук преступников гибнут целые семьи!
На лбу Шагалея Зиннатовича выступила испарина. Хотелось промокнуть ее платком, что лежал в его правом кармане. Руки вдруг отяжелели, став свинцовыми. Не было возможности даже пошевелить ими.
– Это дело рук банды, которая проходит у нас под названием «Стервятники». По нашим данным, банда многочисленная. Нам известно описание некоторых участников. Банда хорошо законспирирована, с жесткой дисциплиной, подобраться к ней крайне сложно. Каждый член банды имеет специализацию: одни наводят на состоятельных граждан, другие планируют ограбление и совершают его, третьи продают награбленное. Каждый преступный эпизод банды я беру под свой личный контроль, – прохрипел полковник Ченборисов.
– Личный контроль, это, конечно же, очень хорошо, но, может, следует уделять больше внимания кадровой политике? Осуществлять правильный подбор следственных работников, способных раскрыть тяжкие преступления? Или у вас в республике нет опытных кадров?
– Опытные кадры имеются, товарищ министр, – не согласился полковник Ченборисов, – но их немного, а потом, они часто бывают перегружены делами…
– Вы сказали «перегружены делами»? – прищурился генерал-полковник, заметно удивившись. – Мы все перегружены делами… Но разве это причина, чтобы не выполнять свои прямые служебные обязанности? От работников, неспособных справляться, нужно немедленно освобождаться! Вы хорошо меня поняли? – не повышая голоса, спросил министр.
Стойко выдержав нацеленный на него взгляд генерал-полковника, Шагалей Зиннатович, справляясь с образовавшейся сухотой в горле, произнес глуховатым голосом:
– Так точно, товарищ министр!
– Советую вам с преступниками действовать пожестче! Бандиты свободно разгуливают по ночным улицам Казани, чувствуют себя в столице республики едва ли не полными хозяевами! А вы не в состоянии что-то предпринять… Придется вам помочь, для начала следует ввести в Казани комендантский час!.. А вы что думали? – спросил Сергей Никифорович, глядя прямо в изменившееся лицо Шагалея Зиннатовича. – Это тоже война, только совсем другая, с матерыми уголовниками… Война пришла в наши города, в которых живут мирные граждане! И мы просто обязаны их защитить. На войне как на войне!
– На моем уровне такие вопросы не решаются. Без согласия первого секретаря Татарского обкома