– Я поговорю с Зиннатом Ибятовичем. Мы с ним давние приятели.
Знакомство Круглова с Муратовым состоялось два года назад, когда их избрали депутатами Верховного Совета СССР 2-го созыва. Так получилось, что их места располагались рядом, что дало им возможность поближе познакомиться. Завязавшееся знакомство продолжилось и после завершения созыва и переросло в нечто похожее на приятельские отношения, чему также способствовали и служебные дела.
Генерал-полковник Круглов, как человек дотошный, не путавший личные отношения со служебными, завел на Муратова Зинната Ибятовича папочку, куда записывались как его достижения, так и некоторые промахи в работе. Из этого личного дела под номером «73 ЗМ» министру было известно, что Муратов оказался первым татарином, возглавившим Татарский обком КПСС. Шестнадцать его предшественников к титульной нации не относились.
Зиннат Муратов был на хорошем счету у руководства страны, и за два года, что он находится на должности первого секретаря обкома, к нему не было ни единого нарекания. Грамотный, энергичный и деятельный, он сумел сплотить вокруг себя местную элиту.
Разумеется, как и всякий крупный руководитель, Муратов был человеком непростым, но он умел выслушивать и принимать верные решения.
– И еще вот что… – продолжил Круглов. – Даю вам месяц, чтобы покончить с бандой «Стервятники». Если в течение этого срока преступники не будут найдены и наказаны, вам придется отвечать за это лично. А теперь можете быть свободны!
Дождавшись, когда полковник Ченборисов выйдет из кабинета, Сергей Никифорович взял телефонную трубку, поднес ее к уху и произнес:
– Соедините меня с первым секретарем Татарского обкома КПСС Муратовым Зиннатом Ибятовичем.
Глава 27
Неожиданный свидетель
С утра состоялся трудный разговор с начальником УГРО города майором Абрамом Борисовичем Фризиным, напрямую обвинившим отдел ББ в бездействии (видно, крепко ему начальство хвост накрутило). Не особо выбирая слова, принялся распекать:
– Банда «Стервятники» до сих пор не обезврежена. Мало того что они не пойманы, так преступники с каждым разом все более звереют и становятся все более жестокими при полной бездеятельности целого отдела!
Выслушивать подобные тирады было крайне тяжело (да и справедливости в них было мало), майор Щелкунов дважды пытался возразить, но майор Фризин резко обрывал его вступления и добавлял, что дисциплина в отделе резко пошатнулась (будто и не было между ними никакой дружбы – рубил буквально сплеча) и следует подумать о кадровой политике, а возможно, об увольнении некоторых «персонажей». Только когда всецело выкипел и к сказанному уже нечего было добавить, Абрам Борисович устало произнес:
– Виталий, ну ты сам все понимаешь не хуже меня… Если мы этих гадов не поймаем в ближайшие дни, так нас попрут отсюда поганой метлой! Никто даже не вспомнит наши былые заслуги.
Виталий Викторович едва кивнул и столь же безрадостно ответил:
– Знаю, товарищ майор, и делаю все возможное, чтобы поймать преступников.
– Вот и хорошо, – отозвался Фризин и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, Щелкунов должен был ощутить чувство облегчения, однако оно не наступало. «Фризина тоже можно понять, ему достается куда крепче – чем выше находишься, тем ветры сильнее! Все по делу говорил, тут не придерешься. Плохо работаем – еще три убийства по улице Нагорной. Сам хозяин Фаттах Кашафутдинов, его внучка и племянница. И опять “Стервятники”! Почерк тот же: бандиты проникают через окно, грабят квартиру и, чтобы уничтожить следы преступления, поджигают дом. Но в последнее время убийцы стали допускать ошибки. Экспертиза показала, что на Суконной слободе и в доме у Тузова стреляли из одного оружия, а именно из пистолета марки “вальтер”. Удар бойка, кроме приметной вмятины, оставлял едва заметную царапину на гильзе».
«Где же ниточка, за которую можно было бы потянуть и размотать весь этот преступный клубок? – размышлял Щелкунов. – Эх, Валентин, если бы не твоя досадная оплошность в доме Тузовых, то остальные убийства могли бы и не произойти, да и старые преступления удалось бы распутать. Сейчас мы бы допрашивали преступников вот в этом самом кабинете. Теперь же придется начинать все с самого начала: искать улики, выявлять возможных свидетелей, разрабатывать возможные версии. Собака на месте убийства семьи Кашафутдиновых отказалась брать след преступников – видно, сыпанули табак, понимая, что будет привлечена ищейка. Однако отъезжали бандиты на легковой машине. И подтверждение тому – рядом с ограбленным домом обнаружены следы протекторов, скорее всего, “Победы”. Соседи тоже утверждают, что слышали звук отъезжающей машины. За последние полгода заявлений об угоне легкового автомобиля “Победа” не поступало. Следовательно, легковушка имеет какого-то хозяина, которого следует установить. Но по следам протекторов видно, что шины совершенно новые, на них нет ни рубцов, ни порезов, ни каких-то трещин или потертостей, по которым можно было бы идентифицировать шины, а значит, поиск хозяина “Победы” усложняется».
Майор Щелкунов неторопливо и привычно разминал пальцами папиросу. После этой нехитрой процедуры дым ему казался ароматнее. И сам он в эти минуты будто бы становился уравновешеннее и мудрее.
Виталий Викторович чиркнул спичкой о коробок, и всполохи ярко вспыхнувшего пламени осветили углы большого кабинета, успевшего потонуть в вечерних сумерках. Сделав глубокую затяжку, он невольно прикрыл глаза – после долгого воздержания табачный дым кажется особенно сладким.
В дверь коротко постучали, и тотчас в комнату вошел капитан Рожнов.
– Товарищ майор, тут ко мне один капитан из десятого отделения пришел, участковый, но я думаю, что лучше вам с ним поговорить.
– Хорошо, пусть заходит.
Виталий Викторович вдавил в край пепельницы папиросу, и она, податливо изогнувшись под его сильными пальцами, протестующе брызнула напоследок красным огоньком, а потом и вовсе переломилась.
Вновь стук в дверь – на этот раз негромкий и нерешительный. Майор Щелкунов предложил:
– Проходите!
Вошел высокий ссутулившийся капитан милиции, чем-то отдаленно напоминавший нашкодившего подростка. На правой стороне груди два боевых ордена: Отечественной войны II степени и Красной Звезды, на левой – медаль «За отвагу». Виталий Викторович, поднявшись из-за стола, протянул руку.
– Капитан Медведев, – представился вошедший.
– Майор Щелкунов. Присаживайтесь. У вас ко мне серьезный разговор?
– Именно так.
Вошедший присел в жесткое кожаное кресло. Капитан с интересом взирал на Виталия Викторовича, а Щелкунов не торопил посетителя. «Пусть осмотрится. Пообвыкнется. Легче будет вести беседу».
– Много о вас хорошего слышал, Виталий Викторович, – наконец заговорил капитан Медведев, – но вот никак не думал, что придется к вам заглянуть. А я ведь к вам пришел по поводу убийства семьи Кашафутдиновых.
– Слушаю вас, – доброжелательно произнес майор, доставая лист бумаги.
– Не мог сразу приехать, в Верхнеуслонский район меня отправили, дезертиры там объявились,