Не замечая потускневших глаз майора Щелкунова, капитан Медведев продолжал тем же монотонным голосом:
– Семья у них была очень дружная, работящая. Глава семьи – старик Фаттах-абый Кашафутдинов, большой труженик, надо сказать. Два сына у него в сорок первом погибли, один на Ленинградском фронте, другой – на Волховском. Тогда из Татарской автономной республики именно туда призывали. Я тоже на Волховском воевал. – Лицо капитана на минуту напряглось, после чего он не без труда выдавил: – Та еще мясорубка… Вот старик Кашафутдинов всем домом и заправлял. Народу, бывало, к ним из деревни очень много приезжало, так он всех примет, накормит, обогреет. Никому не отказывал! Вот такой он был старик… Многих его близких родственников я по именам помню.
– Значит, вы с ним дружили? – уточнил Виталий Викторович, записав сказанное.
– Можно и так сказать… Заходил иной раз к старику по службе, иногда по дружбе, на чашку чая. Поговорить о том, о сем… Интересный он был старик, много знал, много умел, а какой был шутник! Иногда я в шутку ему говорил: «Фаттах-абый, вам бы в театре работать», а он только смеется.
– Вот вы сказали, что по службе заходили, были какие-то причины для беспокойства?
– Были, – согласился участковый. – Ведь на его дом и раньше покушались, но как-то все обходилось. То сарай ограбят, то урожай унесут. Иногда он сам выходил с ружьем, пугал непрошеных гостей. Выстрелит в воздух – ворье и разбегается. В последние годы жулья очень много развелось… И вот за день до убийства Кашафутдиновых я тоже к нему зашел.
– Была какая-то причина?
– Именно что была! Поступили сигналы, что вокруг его дома какие-то подозрительные типы шастают. Слобода – это ведь большая деревня. Чужие люди сразу приметны… Вот я и зашел к нему, чтобы разузнать, все ли в порядке, ну и предупредить, конечно, о подозрительных личностях… Когда я к нему пришел, у него в доме двое гостей были: первый лейтенант милиции, а второй молодой электрик. Проверяли электропроводку в доме. На первый взгляд в них не было ничего необычного, вели себя спокойно… А вот после убийства Кашафутдиновых без конца прокручиваю в голове эту случайную встречу, и чем больше я о ней думаю, тем меньше эти гости мне нравятся. Я вам больше скажу, – подался вперед капитан, как если бы действительно хотел сообщить Щелкунову нечто особо важное, – неслучайно эти люди в доме появились! Вспомнилось мне еще, как они между собой переглянулись, когда я в комнату вошел. Для них мое появление было явной неожиданностью. Потом этот лейтенант как-то быстро засобирался, и они ушли. Еще тогда в их поведении мне что-то показалось подозрительным. Хотел я его порасспрашивать, а этот лейтенант как-то неожиданно сунул мне руку на прощание и вышел.
– Вы могли бы описать этих гостей? – стараясь скрыть нарождающееся волнение, спросил майор Щелкунов. «Неужели сдвинулось, столько ищем этих бандитов, и тут первый свидетель, который увидел их буквально лицом к лицу».
Капитан призадумался:
– Попытаюсь вспомнить… Лейтенант был немного выше среднего роста, – поднял Медведев ладонь, показывая, какого именно роста был незнакомец. – Крепкий. Плащ на нем был легкий, погоны лейтенанта. Фуражка на голове. Звездочка на фуражке затертая была, это я как-то сразу отметил. Было видно, что не первый год ей. Потом что еще… Полевая сумка-планшет в правой руке. Явно не первый год ее носит, видно, еще с войны. Поцарапанная кое-где, потертая. Сапоги на нем офицерские были, хорошо надраенные, чувствуется, что за своим внешним видом он тщательно следит.
– Какое у него было лицо? Полный он был или, наоборот, худой?
– Худым я бы его не назвал, но и полным не назовешь. Обычный. Отталкивающего в нем ничего не было. Даже наоборот, его внешность вызывала симпатию. Правильный овал лица. Может, лицо слегка вытянутое, или мне так показалось.
– Может, вспомните, какой у него был нос? Глаза? Брови? – настаивал майор Щелкунов, продолжая записывать показания на листе бумаги.
– Брови у него были густые, прямые. Это я вам точно могу сказать, я на них как-то сразу обратил внимание. Если они не срастались на переносице, то были близки к этому. Нос тоже правильный, прямой. То, что касается глаз, не могу вам точно ответить. Пытался поймать его взгляд, но так и не сумел, мне показалось, что он косил на один глаз, но вот только я никак не могу припомнить, на какой именно.
– Очень полезная информация.
– А так никаких физических недостатков я больше не заметил. Шел он уверенно, спина прямая. Я бы даже сказал, что своей осанкой он больше походил на кадрового офицера. Вроде бы больше и сказать-то нечего.
– А как выглядел второй?
– На второго я даже внимания не обратил. Помню, что роста он небольшого. Одет в какую-то рабочую спецодежду.
Разговор был исчерпан, Щелкунов аккуратно сложил листы бумаги.
– Распишитесь, пожалуйста, – попросил майор.
Пробежав глазами текст, капитан Медведев расписался.
– Хотел у вас спросить… А медаль «За отвагу» вам на Волховском фронте дали?
Капитан насупился, а потом вдруг по-мальчишески добродушно улыбнулся:
– Понимаю, о чем вы подумали. Два боевых офицерских ордена, а вместе с ними медаль для рядового и сержантского состава «За отвагу»… В штрафбате медаль получил. За что туда попал, не спрашивайте, не скажу… А за что медаль получил – отвечу. Я был шестым, кого отправили уничтожить пулеметную точку. В общем-то, на смерть шел. Мне повезло: и пулемет гранатой взорвал, и в живых остался. Офицерское звание и орден мне вернули, тогда у меня только орден Красной Звезды был. А другой орден я уже в феврале сорок пятого получил.
Щелкунов поднялся и протянул капитану руку.
– Спасибо за помощь. Думаю, что ваши показания нам еще понадобятся. Вы, надеюсь, не будете возражать, если мы вас пригласим для уточнения каких-то данных.
Капитан Медведев ответил крепким рукопожатием:
– Конечно вызывайте, всегда рад буду помочь следствию. Дело-то у нас общее!
Виталий Викторович подошел к сейфу, вытащил из него папку, помеченную «Стервятники», и уложил в нее несколько исписанных листов.
Глава 28
Всем стоять! Милиция!
Барабаев