Ему нужно было, чтобы девочка сама двинулась к нему, а она обратно не спешила. Слава замерла посреди пасти болота – изможденная, усталая, замерзающая в мокрой куртке. Ей было больно и страшно, она не рисковала двигаться дальше, но и вернуться не могла, потому что не видела в Матвее спасения. Да она, похоже, от него и убежала!
– Слава, послушай меня… – мягко произнес Матвей.
Но слушать девочка как раз не желала, она крикнула:
– Уходи! Не трогай меня, я никуда больше не пойду!
Как он и опасался, семилетний ребенок понял удручающе много. Вряд ли Слава лично видела смерть мамы, но она ведь заметила, что мама не пришла за ней. А отец привел ее сюда, бросил… Теперь перед ней стоял мужчина, похожий на ее отца. С чего ей доверять ему? Он против воли стал идеальным символом мира, который ее предал.
– Слава, я помогу тебе, обещаю…
– Отстань! – крикнула она, закрывая глаза руками. – Не трогай меня, уходи!
Ситуация складывалась безнадежная… Девочка боялась его, она все больше поддавалась истерике – на нее свалилось то, что не каждый взрослый выдержит, чего можно ожидать от ребенка? А Матвей не мог подойти к ней, потому что рисковал погубить их обоих. Ему только и оставалось, что полагаться на слова, которые сейчас непривычно подводили.
– Слава, я отведу тебя к маме, обещаю!
Это было жестоко, Матвей понимал. Но иначе нельзя, слишком мало осталось времени, слишком велик риск. И пусть девочка никогда его не простит, она хотя бы будет жить!
Только вот верить ему Слава не собиралась.
– Позови мою маму сюда! Я хочу к маме, к маме!
– Я тут, малышка, – неожиданно прозвучал у Матвея из-за спины тихий женский голос. – Иди ко мне, ну что же ты? Он тебя не обидит, я обещаю!
– Мама! – радостно крикнула Слава, наконец устремляясь вперед.
Матвей слышал голос Жанны Кохановой на видео, и он уверенно мог сказать: эти слова произнесла не она. Хотя при чем тут видео? И часа не прошло, как он рассматривал ее труп!
Слава тоже разобралась бы, что ее зовет не мать, если бы не рыдала, если бы не была так напугана… если бы так отчаянно не нуждалась в маме. Поэтому она рванулась вперед, пробежала мимо Матвея, будто его и вовсе не существовало, и прижалась к женщине, мгновенно подхватившей ее на руки.
Она вот-вот должна была рассмотреть, что ее держит незнакомка… А может, уже рассмотрела, но пока что ей было все равно. Она плакала навзрыд, спрятав лицо в волосах Таисы, и никак не могла остановиться. Она и так сумела намного больше, чем полагалось семилетнему ребенку, это Матвей изменить не мог, равно как и защитить обеих девочек от чудовищной новости о смерти их матери.
Но он готов был сделать все, чтобы дальнейшая жизнь детей стала счастливой.
⁂
Не нужно было ввязываться в эту историю. Даже при том, что тогда она не казалась настолько мутной. У Юбера с самого начала было паршивое чувство – которое он отогнал. Потому что не ожидал подвоха и ему хотелось поехать в Россию за чужой счет, было в этом нечто вызывающее, куда более дерзкое, чем все его предыдущие стажировки.
И даже когда все случилось, он не был до конца уверен, что это связано с его работой. Да, вся эта история с построением сложных декораций была необычной. Но он изначально думал, что сложность необходима для их дальнейшего использования, ну а потом, уже после взрыва, он убеждал себя в этом.
Окончательно отстраниться от случившегося у него не получилось. Юбер мог удрать из страны – но не от своих мыслей. Ему мерещились обгоревшие тела, запеченная кровь на полу… Он не видел их лично, просто наткнулся на ролик в интернете, тут же пожалел, что его посмотрел, однако было уже поздно. Память впитала эту дрянь, как губка, и теперь с необъяснимым мазохизмом отравляла его изнутри.
Ему всюду слышались взрывы, он даже дома, в безопасной и уютной Канаде, такой далекой от той проклятой страны, шарахался от каждого звука. Может, стоило позвонить по тому телефону, с которого все началось… А Юбер не мог. Он не был уверен, что сделает лучше, а не хуже. Он предпочел просто ждать.
Некоторое время ожидание оправдывалось: шли дни, недели, месяцы, но с Юбером не происходило ничего особенного. Никто не пытался обвинить его или шантажировать, никто не говорил с ним о том, что произошло в Москве. Он даже позволил себе расслабиться… Как оказалось, слишком рано.
Его нашел тот странный русский тип, которого Юбер даже не знал. Тогда и настал черед очередной ошибки: не стоило с ним разговаривать, ну вот никак… Но Юбер всегда очень плохо переносил неизвестность.
Тот человек угрожал ему, но как-то странно, не объясняя, что именно с ним случится. После недолгих раздумий Юбер решил, что будет просто ждать дальше. Если те люди действительно наблюдают за ним, они увидят, что он не собирается обращаться в полицию, и оставят его в покое.
План казался не таким уж плохим, однако Юбер очень быстро понял, что даже выжидать теперь будет сложнее.
Однажды у его машины отказали тормоза. Он не сомневался, что их подрезали, сейчас будет авария, смятый металл, кровь на разбитом стекле… Ничего подобного не случилось. Машина остановилась, просто чуть медленней, чем обычно, а механики выявили мелкую поломку от износа деталей. Шестьдесят долларов за ремонт, никакого риска для жизни.
Потом задымилась плита в его доме. В панике Юбер едва отыскал огнетушитель, залил пеной всю кухню, он все ждал взрыва. Но это оказалась такая мелочь, тлеющий краешек полотенца… По правде сказать, с уборкой пены было потом больше возни, чем с тушением пожара.
Или тот дурацкий случай в кафе… Подруга насмешила его, когда он делал глоток, и он поперхнулся водой. Ему показалось, что шея опухает, ткани воспаляются, кровоточат, это отрава, в лучшем случае его ждет пробитое ради дыхания горло, в худшем – мучительная смерть… И снова ничего. Прокашлялся и пошел домой.
Он все-таки расслабился. Звонок странного незнакомца был чьим-то дурацким розыгрышем. Никаких свежих новостей по московскому взрыву