Рихтер постучал карандашом по карте:
— Нужно организовать санный обоз. Легкие сани пройдут там, где застряли тяжелые подводы.
— Местные татары могут помочь, — добавил Лапин. — У них отличные лошади, привычные к зимним дорогам.
— А как с охраной? — подал голос Кудряшов. — Если банда действительно промышляет на дорогах…
Зорина невольно поежилась:
— В госпитале почти не осталось перевязочных материалов. И лекарства на исходе.
— Ясно, — я выпрямился. — Глушков, поезжайте в Бугульму. Договоритесь с военкоматом насчет охраны. Лапин, организуйте переговоры с татарскими старостами о санях. Остальным поручаю провести полную ревизию складов. Каждый мешок муки, каждую банку консервов на учет.
Когда все разошлись, я еще раз просмотрел тревожную телеграмму. За стенами палатки продолжал падать снег, отрезая нас от большой земли. Промысел оказался в кольце природных и человеческих угроз.
* * *
Глушков выехал из лагеря еще затемно. Старенький «форд», урча мотором, с трудом пробирался по заснеженной дороге. За рулем сидел опытный водитель Захар, молчаливый бородач в потертом тулупе. На заднем сиденье примостился молодой переводчик Ахметзян, без которого нельзя обойтись в татарских деревнях.
Первая остановка — Нижняя Солманка. Низкие избы, занесенные снегом, едва виднелись в утренних сумерках. Возле мечети собрались старейшины, предупрежденные гонцом накануне.
— Нужны крепкие сани и надежные возчики, — говорил Глушков, пока Ахметзян переводил. — Платим хорошо, мукой и керосином.
Аксакалы степенно поглаживали седые бороды, переговариваясь по-татарски. Наконец старший произнес:
— Десять саней дадим. И возчиков надежных. Только охрана нужна, в лесу шайтан-юллар гуляют.
«Разбойники на дорогах» — перевел Ахметзян шепотом.
До Бугульмы добрались только к полудню. Город встретил их заснеженными улицами и морозной тишиной. Первым делом в военкомат, двухэтажное кирпичное здание с красным флагом.
Военком, пожилой латыш Берзиньш, внимательно выслушал Глушкова:
— Понимаю важность промысла. Но людей мало. Могу выделить трех бывших красноармейцев и десяток винтовок.
— Этого недостаточно, товарищ Берзиньш.
— Зато есть толковый командир, Василий Прохоров. Служил в ЧОН, опытный.
В милиции повезло больше. Начальник, молодой энергичный Сабуров, сразу проникся ситуацией:
— Дам пятерых конных. И наган вам выпишу, товарищ Глушков. Только документы оформим.
К вечеру Глушков встретился в чайной с будущим начальником охраны. Прохоров, коренастый, с цепким взглядом серых глаз, производил впечатление надежного человека.
— Как думаете организовать охрану? — спросил Глушков, разливая горячий чай.
— По-военному, — Прохоров достал потрепанный блокнот. — Головной дозор, боковое охранение, арьергард. По правилам, нельзя растягивать обоз.
В гостинице 'Заря'Глушков составлял подробный отчет Краснову.
За окном мела поземка, ветер гудел в печной трубе. День выдался результативным: десять саней от татар, восемь охранников от военкомата и милиции, договоренность с купцом Хайруллиным о муке и крупе.
Утром следующего дня Глушков объехал окрестные деревни — Березовку, Спасское, Карабаш. Везде договаривался о санях и возчиках, прощупывал возможности для закупки продовольствия.
К его удивлению, крестьяне охотно соглашались помогать. Слухи о нефтяном промысле уже разошлись по округе.
В Карабаше старый охотник Мухаметшин, прославленный волчатник, вызвался поработать проводником:
— Все тропы знаю. И волчьи повадки. Проведу обоз безопасно.
К вечеру второго дня Глушков вернулся на промысел. Краснов ждал в штабной палатке:
— Докладывайте, Николай Петрович.
Глушков разложил подробный план:
— Всего двадцать саней. Восемь вооруженных охранников под командой Прохорова. Проводник из местных. Первый обоз можем отправить через два дня.
— А с продовольствием что?
— Договорился с купцом Хайруллиным. Мука, крупа, сушеное мясо. Цены высокие, но другого выхода нет.
Краснов задумчиво рассматривал карту:
— Хорошо поработали, Николай Петрович. Важнее всего обеспечить безопасность обоза.
За окном снова начался снегопад. Глушков подошел к окну. На фоне сумеречного неба четко вырисовывалась буровая вышка. Где-то в темноте протяжно завыл волк. Зима только начиналась.
Впрочем, безопасность обоза с самого начала оказалась под угрозой.
Глава 11
Кризис
Первый продовольственный обоз двигался по заснеженной дороге в предрассветных сумерках. Пять саней, груженных мукой и крупой, медленно пробирались через сугробы. Впереди верхом на гнедом жеребце ехал старый охотник Мухаметшин, за ним охранники Прохоров и Савельев. Замыкал колонну молодой милиционер Гришин.
Дорога петляла между заснеженными холмами. Низкие темные тучи цеплялись за верхушки елей. Термометр показывал минус пятнадцать, но влажный ветер пробирал до костей.
Вдруг Мухаметшин поднял руку, останавливая обоз. Его острый слух уловил какой-то посторонний звук.
— Там чужие, — прошептал он, указывая на небольшую рощу впереди.
Прохоров подъехал ближе, всматриваясь в сумрак между деревьями. На снегу виднелись свежие следы полозьев, уходящие в чащу.
— Возможно, засада, — коротко бросил он. — Гришин, прикрывай обоз. Савельев, за мной.
Они не успели проехать и десяти саженей, как из рощи грянул выстрел. Савельев вскрикнул, хватаясь за простреленное плечо. Его конь метнулся в сторону, сбрасывая раненого в сугроб.
— К саням! — крикнул Прохоров, разворачивая коня.
Из рощи выскочили трое вооруженных верховых. Бандиты, пригнувшись к конским шеям, неслись к обозу.
Гришин успел сделать два выстрела из карабина. Один из налетчиков вылетел из седла, но двое других уже были рядом с санями.
Возчики попытались развернуть упряжки, но в глубоком снегу сани развернулись слишком медленно. Главарь бандитов, рослый детина в черном полушубке, направил револьвер на ближайшего возчика:
— Стоять! Всем лежать!
В этот момент сбоку раздался гортанный крик. Мухаметшин, пригнувшись к шее коня, вылетел из-за саней. В его руке блеснул длинный охотничий нож. Бандит развернулся, выстрелил, и зацепил. Но старый охотник, не останавливаясь, врезался в него, сбивая с седла.
Прохоров не растерялся. Его меткий выстрел достал второго налетчика. Тот выронил обрез, заваливаясь набок.
Главарь, отбиваясь от Мухаметшина, пытался достать второй револьвер. Но старый охотник, несмотря на полученную рану, крепко держал его за руку. Они покатились по снегу, превращая белый наст в красное месиво.
Гришин подоспел вовремя. Приклад карабина обрушился на голову бандита, оглушая его.
Все закончилось за несколько минут. Двое налетчиков убиты, главарь связан. Но и своих потерь избежать не удалось. Савельев тяжело ранен в плечо, у Мухаметшина глубокая рана на боку.
— Срочно на промысел, — распорядился Прохоров, перевязывая раненых. — Там есть медпункт.
Обратный путь занял почти четыре часа. Сани с ранеными шли первыми, остальные прикрывали отход. К полудню добрались до промысла.
Зорина, склонившись над Савельевым в госпитальной палатке, осторожно промывала рану:
— Повезло. Пуля прошла навылет, кость не задета. Но потерял много крови.
Мухаметшин отказался ложиться:
— Царапина только. Дома заживет.
Но Зорина настояла на перевязке:
— Рана глубокая, может начаться заражение.
Глушков допрашивал пленного главаря в штабной палатке. Тот угрюмо молчал, но по документам в кармане установили. Михаил Кречетов, бывший унтер-офицер, давно разыскиваемый за налеты на обозы.
Вечером собрали экстренное совещание. Глушков доложил:
— Банда Кречетова орудует в