– Думаю, чудовище вернётся.
– Сможешь задержать его?
Утвердительный кивок и новый всплеск были отличным подтверждением. Снова маленькое цунами сотрясло наше судёнышко, а я наконец-то смог рассмотреть щупальца. Они были тёмно-фиолетовые и такие огромные, что могли с лёгкостью разрубить нас надвое. Я нервно сглотнул.
– Не спи, Лазарь! – торопила меня Тана. – Воспользуемся тем, что эта тварь отвлеклась.
Я кивнул и продолжил грести, но вскоре Ракель снова заставила нас бросить вёсла.
– Стой! Я вижу движение… Оно идёт прямо на нас!
– Тварь, наверное, чувствует вибрацию воды, – пробормотал я и тут же увидел гигантскую тень размером минимум с дом. Лохнесское чудовище, которое раньше казалось мне огромным на фотографиях, было младенцем в сравнении с чудовищем, обитавшим в озере.
– Я не смогу долго отвлекать его, – призналась Ракель, побледнев, – и оно не такое уж глупое, как нам бы хотелось.
– Но мы не можем продолжать двигаться рывками: у нас годы уйдут на то, чтобы добраться до берега! – запротестовала Тана. – Нам нужен Эрик!
– Но у него почти не осталось сил! – возразила Ракель.
– Если мы хотим спастись, придётся напрячься всем, – резко заявила подруга и схватила девочку за руку, прежде чем та успела возразить. – Мы хотим помочь твоему брату, только и всего! Если мы не вытащим его отсюда в ближайшее время…
Она не договорила, да в этом и не было нужды. Ракель закрыла рот и часто заморгала, чтобы удержать подступившие слёзы, а потом уверенно кивнула:
– Давай.
Тане не пришлось повторять дважды. Она схватила свой клинок и исчезла, бросив:
– Берегите себя!
Когда подруга покинула нас, лодка снова качнулась. Я вцепился в борт, как будто это могло чем-то помочь. Ракель медленно переместилась на место Таны, чтобы мы не скапливались с одной стороны и не усиливали крен. Конечно, девочка была немного легче, но это сработало.
– Видишь чудовище? – спросил я почти беззвучно, одними губами. Впрочем, спутница поняла меня и покачала головой:
– Здесь не слишком-то глубоко. Как оно вообще там помещается?
Я промолчал, потому что мы оба знали ответ. Наяву такое было невозможно, но во сне что угодно может растягиваться и сжиматься, насколько только можно себе представить. Мозг ведёт себя странно, особенно в кошмаре, и может легко превратить обувной магазинчик в смертельную западню, а здание школы – в людоедский ресторан.
– Кажется, оно там, внизу, – продолжала девочка, нервно сглотнув.
– Если не будем шевелиться – ничего страшного не случится, а если твой брат может управлять лодкой без вёсел – всё пройдёт отлично.
– Но я не умею плавать! – откровенно призналась спутница. – Мама настаивала, чтобы я научилась, потому что однажды, когда мне было пять, я сидела на плоту и тот перевернулся. Я всё ещё помню тот случай! Я барахталась и сумела выплыть, но наглоталась воды… Я думала, что умру!
– Но ты же знаешь, что я отлично плаваю. Если ты упадёшь – я тебя вытащу.
– Даже с этой тварью в воде? – Ракель на миг оторвала тёмные глаза от поверхности озера и взглянула на меня в упор.
– Даже с этой тварью в воде, – подтвердил я. – Мы тебя не бросим.
Ракель снова кивнула, слабо улыбнувшись, но тут же посерьёзнела, когда возвратилась Тана с Эриком и Иваном, а лодка стала раскачиваться так сильно, что она чуть не вскрикнула.
– Всё хорошо, – заверил её я.
Эрик был так бледен, что сквозь кожу просвечивали вены. Вокруг глаз его были огромнейшие синяки от недосыпа – они даже скулы делали лиловыми. Тем не менее парень попытался приветливо улыбнуться, хотя когда заговорил, голос его был не громче дуновения ветерка.
– Рад, что с вами всё нормально.
«Нормально» было не самое подходящее к ситуации слово, но я не стал спорить или жаловаться.
– Это ошибка, – пробормотал Иван, глядя на озеро расширившимися глазами. – Надо было вернуться на пляж и оставаться там, в безопасности.
– Ты сам хотел пойти с нами, – резко возразила Тана, и её тон напугал меня.
Мальчик сжался так, что казалось, он вот-вот исчезнет.
– Я не хотел оставаться один!
– Тогда будешь играть по нашим правилам. Мы в опасности, так что или ты ведёшь себя тихо и слушаешься нас, или я брошу тебя за борт – прямо в лапы к твоему морскому приятелю. Понял?
– Тана… – попробовал протестовать Эрик, но Иван пылко закивал, и я был уверен, что он и слова не произнесёт, пока мы не окажемся на берегу.
После длительной задумчивости, в которую погрузили нас угрозы Таны, Эрик воспрянул духом и пробудил попутный ветер. Лодка заскользила по поверхности озера, оставляя на ней след, при виде которого у меня скрутило живот. Впрочем, это было лучше, чем грести самим.
Я перехватил весло, которое уже не требовалось для того, чтобы придать лодке скорость, и держал его наперевес, как оружие. Для чудовища оно было бы не опаснее зубочистки, но мне было куда спокойнее от того, что руки не пусты.
Мы медленно плыли в полной тишине, в которой можно было расслышать, как колотятся сердца моих спутников и моё собственное. В тумане всё ещё можно было разглядеть очертания нескольких щупалец, которые появлялись на поверхности, перекатывались и ныряли на глубину снова, переплетаясь между собой в поисках чего-то, за что можно зацепиться.
– Там ещё один! – Ракель вдруг указала на что-то впереди.
– И оно плывёт прямо на нас, – заявила Тана таким тоном, от которого кровь стыла в жилах.
Лучше бы они ошибались! Но тело гигантского осьминога (или кем ещё было это загадочное чудище) всё приближалось, разрезая воду и постепенно выплывая на поверхность.
– Но они же не могут чувствовать ветер? – осведомился я.
– Но они могут догадаться, откуда он берётся.
Если бы Эрик говорил чуточку увереннее, он бы, наверное, меня убедил. Но внезапно ветер стих и перестал толкать судно вперёд, мы теперь скользили по инерции.
– Смотрите! Там, в тумане! – Ракель схватила брата за руку. – Там разве не берег? Мы уже близко! Можем успеть доплыть!
Эрик кивнул, но ничего не сказал. Между нами и нашей целью сейчас возвышалась стена щупалец. Тана схватилась за рукоять кинжала и озиралась, готовая в любой момент кинуться на врага. Мы с Ракель ждали, подняв руки, собираясь спасти свою жизнь любыми средствами – хоть когтями и зубами. Даже Иван поднял свой свисток, поднёс его к губам руками, дрожащими, как и маленькие пёстрые птички, сидевшие на его плечах.
Трудно сказать, сколько мы так простояли, пока мышцы не заныли бы от напряжения. Единственное, что сейчас двигалось, было гигантское