Отряд всадников приблизился к нашему каравану, остановившемуся посреди дороги. Гарет Белоручка тоже натянул поводья своего коня, и скривившись от отвращения, окинул взглядом наши телеги и людей, их сопровождающих, после чего уставился на меня глазами водянистыми, как у протухшей селедки.
- Судя по платью, вы знатная леди, - проговорил он, не удосужившись представиться и поприветствовать даму. – Кто вы, и что делаете среди этих оборванцев?
- Я леди Элейн, приемная дочь сэра Ламорака Уэльского, - отчеканила я, глядя прямо в глаза рыцаря. – А теперь назовите себя и скажите, по какому праву вы остановили мой караван?
Глаза Гарета Белоручки расширились от удивления – и в следующую секунду он захохотал так, что едва не вывалился из седла. Думаю, если б не доспехи, мешающие согнуться в три погибели, его конь точно сейчас остался бы без всадника.
Разумеется, вслед за начальством в голос заржали его подчиненные.
Я молча смотрела на то, как гнёт от смеха рыцаря и его пристяжь, при этом прикидывая свои шансы остаться в живых, если лидер отряда сочтет мою речь слишком дерзкой и непочтительной.
Получалось, что в этом случае с шансами как-то не очень... Но, коль уж мы так попали, удар мечом предпочтительнее плена, где надо мной будет издеваться этот нахальный блондин так, как ему захочется. И, поскольку убивать девушек ему не привыкать, я решила наглеть до конца – а там будь что будет!
Наконец, Гарет Белоручка отсмеялся, утер кольчужной перчаткой выступившие слезы, и проговорил:
- Знатно повеселила ты меня, леди Элейн Уэльская, госпожа развалин на побережье, забрать которые моим братьям всё как-то недосуг. Думаю, им просто не хочется возиться со скудной землей, которая может родить лишь болотную лихорадку. Насчет прав запомните: на своей земле я волен делать всё, что хочу, ни у кого не спрашивая на то дозволения. А теперь извольте ответить, что вы везете в бочках из этого проклятого места?
Я хотела выплунуть в лицо тому хаму очередную дерзость, но он меня опередил, потянув воздух носом. После чего скривился:
- В бочках тухлая рыба? Вы ее везете на рынок? Зачем?
Я замешкалась с ответом, который, к своему стыду, не продумала, но меня выручил Ланселот:
- Собакам и рабам тоже нужно что-то есть, господин, - с поклоном проговорил он.
- Заткнись, чернь, когда я беседую с твоей госпожой, - сквозь зубы процедил Гарет. - Но, похоже, твой раб говорит правду, леди Элейн. Вижу, плохи дела на побережье, коль вы тащите на рынок в Камелот тухлятину, выброшенную волнами на берег. Следовало бы, конечно, отрезать тебе язык за дерзость, хозяйка развалин, но сегодня я милостив. Сожалею, что моим братьям пришлось убить твоего приемного отца – но сожалею лишь о том, что меня не было с ними в тот славный день, и не мой меч разрубил пополам спину этого жалкого неудачника. Потому если не хотите повторить судьбу Ламорака Уэльского, не советую вам, леди Элейн, второй раз попадаться мне на пути. Моё настроение переменчиво, как времена года, и в следующий раз я могу быть не таким добрым.
И, повернувшись к своим людям, добавил:
- Поехали, поищем более достойную добычу, чем бочки с тухлятиной.
...Когда отряд скрылся вдали, Винс с душой плюнул в сторону клубов пыли, поднятых лошадиными копытами.
- Много лет я живу на этом свете, но большего подлеца не видывал, - проговорил он.
- Это ты, видимо, еще не знаком с его братьями, - криво усмехнулся Ланселот. – По сравнению с ними этот выкидыш свиноматки просто невинный младенец.
Глава 24
Мы продолжили путь, и к полудню увидели Камелот.
Увы, это не был фэнтезийный город-сказка, который я видела в фильмах о нем. Наврали киношники, настроив великолепных декораций. В реальности же центр Камелота представлял собой за̀мок короля узнаваемой римской постройки, такой же, как моя разрушенная крепость, только побольше.
Угловатые башни, словно возведенные из огромных детских кубиков, поставленных один на другой. Между ними – прямые стены, без изысков в виде деревянных галерей или навесных бойниц, затрудняющих осаду. Над стеной возвышалась крыша главной башни замка, увенчанная огромным флагом, на котором был изображен синий щит с несколькими золотыми пятнышками, плохо различимыми на расстоянии. Скорее всего – коронами, символизирующими равенство рыцарей Круглого стола.
А вокруг замка раскинулся, собственно, сам «город» - точнее, огромная деревня, преимущественно состоящая из одноэтажных деревянных домов, качеством не намного лучше тех, в которых проживали члены нашей общины. Но, видимо, для тех людей, кто сопровождал наш караван, Камелот был средоточием цивилизации.
- Вот и прибыли, - сказал Винс. И вздохнул: - Эх, красота то какая!
- Это да! – восхищенно произнес Ланселот. – Прекрасный город!
«Интересно, что бы они сказали, если б увидели любой мегаполис двадцать первого века с его небоскребами» - подумала я. Но, с другой стороны, всё познается в сравнении. И если эти люди ничего другого в жизни не видели, для них и примитивный замок с его торгово-промышленной частью, расположенной за каменными стенами, покажется центром мироздания.
- Рынок вон там, на окраине Камелота, - ткнул пальцем Винс в сторону довольно обширной территории, вынесенной за пределы городских домов и огороженной бревенчатым забором. – Нам туда.
Ну, туда так туда.
Не прошло и получаса, как мы уже стояли перед воротами рынка, которые охраняли двое ленивых стражников, вооруженных копьями и облаченных в побитые доспехи римского образца, видимо, оставшиеся от ушедших завоевателей. Рядом с воротами за грубо сколоченным столом восседал грузный мужчина, перед которым лежали восковые таблички – деревяшки с углублением, заполненным воском.
Что это такое я знала из исторических романов, которые любила читать в свободное время. На таких табличках, заполненных темным воском, в древнем Риме писали заостренной палочкой-стилусом. Удобная штука для своего времени с возможностью редактирования записей посредством их стирания. А в целом интересно - всё более-менее цивилизованное, что мне встретилось в этом мире, либо осталось от ушедших римлян, либо было перенято у них...
- Это смотритель рынка, - негромко пояснил Винс. – Если прикажет стражникам сделать полный досмотр, то либо останемся без половины товара, либо вообще всё отнимут за укрывательство.
- Понятно, - кивнула я. И, опередив мой медленно тянущийся к воротам караван, направилась к смотрителю.
Тот, подняв на меня ленивый взгляд, даже сказать ничего не успел, как я начала говорить:
- Приветствую тебя,