— Который грешников забирает. Коли туман приходить, душа отойти готовится.
*********
Выпроводить Ельку удалось с трудом. Девка изо всех сил пыталась взять с меня слово, что я лягу в постель с ее мужем. А когда я в очередной раз ей отказала, беременная психанула и бросила мне в ноги проклятье:
— Вот и здохнешь ты пана не узнав ласки мужицкой! Чтоб ты долго жалела о своем отказе!
Объяснять идиотке, что лучше не знать этой самой ласки, чем спать с упырем, я не стала. Как и не стала рассказывать заразе, что проклятьями в мою сторону бросаться не стоит. Иначе сама на свои же слова наступишь.
Елька пулей вылетела из хаты, Нафани бросился с метелкой «заметать» проклятье в печь, пока то не успело прижиться. Мы снова сели за стол.
— Ну что скажешь?
— Ничего. — Выдохнула я. — Елька нагуляла ребенка с каким-то приблудышем. Альма пытается сохранить честь гулены. Гулена пытается сбагрить в наш дом упыря. А тот как будто бы и не прочь. Осталось понять, что за туман, и зачем это все Языру и его подруге.
— Посмотри в записях бабули про туман, а я поищу в других книгах. Может, чего упустили?
— Может. — Пожала плечами. — Но сначала схожу помоюсь. Альма меня из мастерской вытащила. Руки до сих пор брагой воняют.
Нафаня кивнул и в печи тут же заплясал огонь и появился огромный чан с водой. Пока вода закипала, я выбирала чистое вечернее платье, и перебирала «банную косметичку», очередной раз жалея, что в этом мире нельзя просто взять, и из «ничего» создать себе нормальный гель для душа или шампунь.
В бане было тепло и сухо. Во многом это была заслуга домового. Сама бы я вряд ли смогла за несколько недель привести это помещение в приличный вид: починить крышу, закупорить щели, утеплить и сделать функциональным. Тогда меня в деревне, мягко говоря, недолюбливали. Помогать из местных жителей никто не спешил. Всем было интересно, как быстро пана запросит пощады у старосты.
Я улыбнулась этим мыслям и посмотрела на заполненную водой ванну. Эта было мое относительно недавнее приобретение. Правда, сама емкость больше напоминала длинное, глубокое корыто из чугуна, чем комфортную купель. Но выбирать не приходилось, с радостью взяли то, что дали.
Нафаня эту громадину чуть-чуть модернизировал: прикрутил ножки и приладил к дну отсек для углей, чтобы вода дольше оставалась горячей. Вообще в планах у него было сделать так, чтобы можно было греть воду прямо в ванне. Но пока мы не могли решить вопрос с дымом от дров, и приходилось довольствоваться углями.
Чтобы не обжечь попу, на дно стелился деревянный «коврик» и шкура неизвестного мне зверя. В целом, все было комфортно и даже атмосферно. Я закинула в воду мешочек с травами, сняла платье и залезла в купель. Горячая вода тут же расслабила мышцы, и я прикрыла глаза от удовольствия и погрузилась в свои мысли.
С Елькой и ее матерью все было понятно. Вряд ли эти две красотки вообще понимали, во что вляпались. Но вот зачем Языр ведется на провокации тещи? Вряд ли ему секса хочется. Насколько я могла судить, с либидо у упырей дела обстояли так себе. Ради секса они пары не создавали. Ну и с людьми не то, чтобы стремились семьи заводить.
Если я правильно понимала логику, то упыри Мархарата появлялись не от укусов, а рождались как обычные дети. С разницей лишь в том, что к размножению были способны только мужские особи. Здесь что-то говорили про то, что упырихи прокляты и их чрево даже выносить ребенка не может. Я грешила на обычную биологию. Паразиту нужно было питаться, и вампирши им для рациона не подходили. А вот обычные женщины из плоти и крови, вполне. Еще один нюанс в жизни упырей сводился к тому, что способны к размножению они были крайне недолгий период своей жизни. Самый большой срок, который я видела в книгах — семнадцать лун. Путем несложных размышлений можно было предположить, что Языр понял, что ребенок Ельки не от него. Слишком хорошо девица выглядела. Значит, он мог начать искать для себя новый инкубатор. Это объяснило бы его поведение. Но что за туман? И старуха. Она ему кто?
— О чем задумалась, Сладкая?
Бархатистый голос пробрал до костей. Возле ванны стоял абсолютно голый демон. Совсем голый, если не считать какие-то ветки на рогах. Чтобы отвлечься от идеального пресса, под красноватой кожей и бесстыдно торчащего члена, я спросила:
— Это что за гирлянда?
— Проделки весеннего ковена. Праздники, знаешь ли, Сладкая. Все хотят встретиться с твоим любимым демоном. — Он широко улыбнулся, обнажив два острых клыка.
— Ты ко мне еще и после других баб с торчащим членом приперся?
Вот хотела бы я, чтобы претензия звучала наигранно, но меня почему-то и правда задело то, что демон шляется по ведьмам.
— Ревнуешь, Сладкая?
Войчик самодовольно ухмыльнулся. Самая большая проблема с демонами заключалась в том, что эти твари хорошо считывали эмоции, находили твои слабые точки и умело на них нажимали. Настолько умело, что устоять перед провокацией было непросто. Правда, сейчас вздыбленный член демона провоцировал больше, чем его слова.
— Не ревнуй, — он подошел к борту купели, — у меня встает только на тебя, Сладкая.
Веточки на его рогах вспыхнули и осыпались пеплом прямо на пол. Демон подошел к ванной и перекинул ногу.
— Угли? — Черная бровь удивленно приподнялась.
— А что ты думал, я в холодной воде купаться буду?
— Нет, ну что ты, Сладкая. Я догадался, что ты любишь комфорт. — Вторая нога демона тоже оказалась в купели, а через секунду и большая часть демона. Вода недовольно выплеснулась на пол, а я на поняла, как оказалась на коленях у рогатого.
— Пошел вон из моей ванной.
— Не шипи, Сладкая. Я ради тебя от целого ковена сбежал. — Острый язык прошелся по ключицам.
По коже побежали мурашки, соски предательски затвердели, щеки запылали, в животе скрутилась похотливая пружина.
— Ты без ритуала все равно силы от меня не получишь. Не старайся.
— А разве я прошу у тебя силу, Сладкая? — Лапы демона сжали ягодицы. — Я просто соскучился.
— Демоны не скучают.
— Еще как скучают. Я же не упырь какой-нибудь.
Язык демона спустился к груди, и я почувствовала, как твердый член уперся горячей головкой прямо в клитор. Только от одного этого осознания тело возбудилось сильнее, чем с реальными мужчинами в прошлой жизни. Горячий язык демона вырисовывал узоры вокруг чувствительного соска. Нужно было все это прекращать,