Доказывая обратное, Филдинг опирается на античные и современные источники. Он цитирует утверждение Аристотеля из его «Политики» о том, что непропорциональный рост – это также причина, ведущая к конституциональным изменениям [здесь мы можем сравнить большой город с телом авт.]. Тело состоит из множества частей, и должно расти пропорционально, с соблюдением законов симметрии. В противном случае оно погибнет. Популярный аргумент о том, что традиционная структура конституции была единственным гарантом свободы Филдинг опровергает с помощью идей Джона Локка. Чтобы оправдать внедрение новых законов в конституцию, позволяющих справиться с угрозой преступности, Филдинг берет два параграфа из «Двух трактатов о правлении» Джона Локка (глава 13, параграфы 157-8), в первом из которых утверждается, что весь наш мир находится в постоянном движении и потоке. «Вещи в этом мире находятся в таком непрерывном изменении, что ничто не остается долго в том же состоянии… Но вещи не всегда изменяются одинаково, и частные интересы нередко сохраняют обычаи и привилегии, когда оснований для них уже нет; нередко случается, что в государствах, где часть законодательного органа состоит из представителей, избираемых народом, с течением времени это представительство становится крайне неравным и не соответствующим тем основам, на которых оно первоначально было установлено» [656]. Следовать обычаю, а не разуму, в изменившихся обстоятельствах, по мнению Локка, абсурдно, и потому перемены существующих структур правительства должны производиться в контексте постулата «Да будет благо народа высшим законом» [657], то есть благом для людей является высший закон. На самом деле, здесь мысли Локка могут быть интерпретированы как оправдывающие почти любые меры, позволяющие принести благо людям, в противовес абстрактным заявлениям о неизменности конституционной традиции: «Все, что не может не быть признано полезным для общества и всего народа и осуществлено посредством справедливых и серьезных мероприятий, всегда, когда это будет сделано, оправдает себя независимо от того, кем это было разрешено или кто был тому причиной» [658].
Внешне, рассуждает Филдинг, форма правления выглядит так же, как во в прежние времена: верховная власть в руках короля, две палаты парламента с разным объемом властных полномочий, идентичные прошлым столетиям суды и процессуальные процедуры. Но механизмы, которые приводят в движение маховик государственной машины, изменились настолько, что «если бы юрист или политик эпохи короля Иоанна или более позднего времени вдруг восстал к жизни, то он бы в считанные минуты осознал неуместность своего пребывания в Вестминстерском дворце» [659]. Впрочем, продолжает он, изменений так много, что он не видит необходимости перечислять их, достаточно остановиться на том, которое имеет прямое отношение к предмету данного рассуждения. Филдинга интересует трансформация той части населения Англии, чье положение в древние времена он характеризует эпитетами «низкий» и «жалкий» [660].
Здесь необходимо сделать ремарку, чтобы определиться с тем, кого же именно Филдинг включал в категорию «низшие классы» или «простолюдины», так как она является опорной в его дальнейших построениях. В описываемый период население Англии делилось на три сословия: духовенство, аристократия и собственно совокупность граждан [661]. Общность коммонеров в свою очередь складывалась из следующих групп: gentry (младшее дворянство, городская знать), yeomanry (мелкие землевладельцы, арендаторы, городские обыватели, ремесленники, хирурги, низший разряд адвокатов), а низший разряд включал в себя сельских работников, подмастерьев, слуг, разнорабочих (чернь) [662]. Предками первого и частично второго разрядов в исторической ретроспективе полагали тех, кто в «древности владел землей по безусловному праву, получал земли без учета каких-либо заслуг, и имел право распоряжаться землей без ведома короля или любого другого феодала» [663]. Это были люди, чье право собственности не зависело от феодальных повинностей или сборов, и это безусловное право было еще одной возможностью для политического участия. Очевидно, что происхождение именно третьей и, исходя из логики рассуждения, отчасти второй категории коммонеров Филдинг объяснял следующим образом «Высшие представители этого разряда перед Завоеванием держали земельные наделы на условии отработки повинностей в виде обработки плугом владений лорда, а низшие удобряли их навозом и выполняли тому подобные работы. Этих последних закон определял как разновидность скота, так как они не могли распоряжаться ни своей жизнью, ни смертью, приобретать землю или иные товары, и согласно манорным обычаям, лорд мог изгнать их из своих владений» [664].
Но постепенно «коммонеры стали более независимы от своих сеньоров, и