Но французам было не до восхищения и удивления: «перед ними лежало мертвое прошлое, Каир был волшебным будущим», им противостояло «воинственное настоящее» – армия мамелюков. А это несколько десятков тысяч великолепно подготовленных к боям в пустыне всадников, «танцующие от нетерпения кони, сверкающие ятаганы, и впереди – владыка Египта Мурад в окружении двадцати трех беев, на белоснежном коне, в зеленом тюрбане, усыпанном бриллиантами».
Бонапарт прекрасно понимал все стоящие перед его армией опасности. Но, указав на пирамиды, он воскликнул:
«Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид!»
Это было не только обращение «полководца к солдатам, психолога к массам – это был вызов человека Запада мировой истории». Не согласимся. Это был вызов человека, стремящегося к мировому господству, готового ради этой цели подмять все человечество.
…Бои в Египте были жестокими, и победил не фанатизм мусульман, а Наполеоновская выучка, французские штыки. Бои перешли в бойню мирного населения.
25 июля Бонапарт вошел в Каир.
Половина пути, таким образом, в Британскую Индию уже была пройдена. Однако 7 августа произошло морское сражение при Абукире. Нельсону удалось обнаружить французский флот, и «он обрушился на него, словно карающий ангел». Наполеон был разгромлен. Наполеона не спасли даже прибывшие из Франции резервы. Египетская авантюра была обречена, хотя и тянулась еще год; еще были победы: победа генерала Дезэ в Верхнем Египте, а в самом конце – победа Наполеона в битве у Абукира, у того самого Абукира, который оказался свидетелем разгрома и уничтожения его флота.
Но еще больше этот последний год боевых действий в Египте был ознаменован «нуждой, голодом, холерой, а многим он принес и слепоту – следствие египетской глазной болезни, которая превратилась в постоянного спутника всех походов».
19 августа 1799 года Бонапарт бежал, бросив свою армию. А 23 августа он стоял на борту фрегата «Муирон» и смотрел, как исчезали на горизонте «берега страны фараонов». Отвернувшись, он обратил свой взор к Европе, к России…
Но…
Последствием этого неудавшегося в военном отношении похода Наполеона было «политическое открытие современного Египта и научное открытие древнего».
На кораблях французского флота находились не только две тысячи пушек, но и сто семьдесят пять «ученых штатских», а кроме того, библиотека с едва ли не всеми, какие только возможно было отыскать во Франции, книгами об истории Египта и десятки ящиков с научной аппаратурой и измерительными приборами.
Весной 1798 года Наполеон впервые ознакомил ученых в большом зале заседаний Institut de France со своими планами. «Держа в руках двухтомное “Путешествие по Аравии” Нибура [163], твердо постукивая по кожаному переплету указательным пальцем в подтверждение своих слов, он говорил о задачах науки в Египте. Несколько дней спустя на борту его кораблей стояли астрономы и геометры, химики и минералоги, специалисты в области техники и ориенталисты, художники и писатели. Среди них – человек, рекомендованный Наполеону в качестве рисовальщика», – это вновь Керам.
Полное имя рисовальщика – Доминик Виван Денон (1747–1825). А еще он – писатель, египтолог-любитель, дипломат и музейный работник.
При Людовике XV он был хранителем коллекции древностей. Будучи секретарем французского посольства в Петербурге, он пользовался расположением Екатерины II.
Осталось интересное описание его жизни времен Великой французской революции и Наполеоновской эпохи: «Светский человек, ценитель прекрасного пола, дилетант во всех областях изящных искусств, всегда полный сарказма, насмешливый и остроумный, он умел быть в дружеских отношениях со всем светом. Находясь на дипломатической службе в Швейцарии, он частенько навещал Вольтера и написал знаменитый “Завтрак в Ферне”. Другой рисунок – “Молитва пастухов”, исполненный в манере Рембрандта, – помог ему даже стать членом Академии. Наконец, во Флоренции, в насыщенной искусством атмосфере тосканских салонов, его настигла весть о начале Великой французской революции. Он поспешил в Париж. Еще недавно посланник, gentilhomme ordinaire, богатый, независимый человек, он нашел свое имя в эмигрантском списке и узнал, что его поместья отобраны в казну, а состояние конфисковано.
Обедневший, одинокий, многими преданный, он влачил убогое существование, скитался по жалким углам, жил на деньги, вырученные от продажи того или иного рисунка, бродил возле рынка, видел, как на Гревской площади падали головы многих из его бывших друзей, и так до тех пор, пока не нашел неожиданного покровителя – Жака-Луи Давида, великого художника революции. Он получил возможность гравировать давидовские эскизы костюмов, те самые эскизы, которые должны были революционизировать и моду. Этим он завоевал расположение “Неподкупного” (Робеспьера); едва вступив на паркет после грязи Монмартра, по которой ему пришлось бродить, он, найдя применение своему дипломатическому таланту, получил от Робеспьера обратно свои имения, был вычеркнут из эмигрантского списка. Он познакомился с красавицей Жозефиной де Богарнэ, был представлен Наполеону, понравился ему и таким образом стал участником египетского похода».
Добавим от себя: самоотверженно, будучи уже немолодым человеком (51 год), во время боевых действий в Египте, под пулями и ядрами, Денон тщательно зарисовывал пирамиды и обелиски, снимал кальки с рельефов и росписей.
Вернувшись во Францию, теперь уже «испытанный, признанный, пользующийся всеобщим уважением», Денон был назначен Наполеоном генеральным директором всех музеев. Первое, что он сделал, – добился указа о необходимости концентрации всех «художественных трофеев» в Париже, в результате положил основание одной из величайших коллекций Франции, собранной в Лувре…
К. Керам считал, что, если «дилетантские занятия» Денона живописью и рисованием «принесли ему такой большой успех, он имел все основания надеяться добиться не меньшего успеха и на литературном поприще».
В общем, Денон был мастером на все руки. Но это к слову…
Важно другое: важна роль Денона в египтологии вообще и его внимания к египетским гробницам в частности. «Если Наполеон, завоевав Египет с помощью оружия, все-таки не смог удержать его в своих руках более года, то Денон, завоевав страну фараонов с помощью карандаша, сохранил ее для вечности и открыл ее нашему сознанию. Когда он, до этого лишь салонный завсегдатай, впервые вступил на египетскую землю, почувствовал знойное дыхание пустыни, увидел, полуослепленный, бесконечную рябь песков, он, должно быть, пришел в восторженное состояние, которое уже не покидало его: огромные руины