Не прошло и двух десятков лет, как Наполеону аукнулись его египетские «подвиги» по расхищению саркофагов и пирамид…
В последние месяцы своего заточения на острове Святой Елены отставной французский император чувствовал себя очень плохо, а 17 апреля 1821 года врач сообщил, что у Наполеона полный упадок сил, он с трудом вставал с кровати, быстро уставал, потерял сон и аппетит, постепенно утрачивал интерес к окружающему миру. И даже океан, который вызывал – еще месяц назад – у опального императора столько эмоций, перестал его волновать. Наполеон прекратил свои прогулки вдоль побережья острова и даже во дворе собственного дома, ставшего для него настоящей тюрьмой. Он прибавил в весе, стал прихрамывать и жаловаться на головную боль и ухудшение зрения. По причине последнего он бросил писать письма и читать прессу, которую ему доставляли едва не со всех концов света.
Ровно через три недели, несмотря на приезд с континента двух известных врачей, сердце императора перестало биться… И хотя все ожидали столь трагической развязки, теплилась надежда – а может, и в этот раз организм, закаленный годами тяжелейших испытаний, выдержит, и Наполеон вернется в привычную для себя колею жизни. Нет, ожидания не сбылись… «Покоритель Европы» ушел из жизни, как самый простой смертный…
…Последняя болезнь Наполеона – это его последнее прижизненное испытание, которое он должен был пройти (и прошел!) достойно. Болезнь стала частью процесса идеального перехода его в мир иной. Болезнь заставила еще при жизни заболевшего относиться к нему практически как к умершему. Но болезнь Наполеона трактовалась и как следствие греха французского императора! Между болезнью – наказанием за грех и болезнью – испытанием праведности есть существенная разница: святой получает болезнь как результат трудов, грешник – как наказание за грехи. Болезнь, таким образом, превращается в орудие Божьего промысла…
На второй день после смерти Наполеона было сделано вскрытие, и оно показало, что император скончался от рака. Под актом вскрытия поставили свои подписи все присутствующие на острове врачи, документ оный заверил комендант Святой Елены – он подписал бумагу, даже не читая ее.
Рыдающий камердинер Маршан принес серую походную шинель императора и накрыл ею тело усопшего… Поклониться покойному пришли чиновники островной администрации и комиссары-наблюдатели из Франции, Австрии и России, офицеры английского гарнизона… Постояв несколько минут у тела усопшего, все разошлись.
Через четыре дня состоялись похороны, в которых, кроме солдат гарнизона и моряков со сторожевых кораблей, участвовали почти все (правда, немногочисленные) жители острова. Прогремел салют из 20 пушечных залпов – последняя воинская честь, отданная Наполеону, много лет перекраивавшему карты Европы. Похоронили Наполеона в заранее выбранном им месте – в Долине гераней, в тени трех раскидистых ив, на могилу положили тяжелую каменную плиту. Французы требовали, чтобы на надгробном камне была высечена одна-единственная надпись, но губернатор острова Г. Лоу настаивал, чтобы рядом с именем усопшего стояла лишь его фамилия. Стороны не пришли ни к какому соглашению, и надгробная плита так и осталась без всякой надписи.
С первых дней могила превратилась в настоящее место паломничества – как островитян, так и прибывавших на Святую Елену многочисленных путешественников из Европы и Северной Америки. Справедливости ради стоит, однако, сказать, что паломнический поток очень быстро сошел на нет. И тому были веские причины. Со временем любое приближение к могиле ближе, чем на двадцать метров, вызывало тревогу, боязнь, чувство того, что кто-то стоит за спиной… Поговаривали, что дело с погребением нечисто, что не Наполеон в могиле, а его двойник, что не зря похороны состоялись только через четыре дня, а не через сутки, как того требовала христианская традиция…
Вскрывали?
Подменили?
И еще одно. С 1822 по 1840 год в районе острова Святой Елены был отмечен рост случаев кораблекрушения. Те, кто уцелел, рассказывали, как видели, буквально за несколько минут до крушения, стоящего на самой высокой точке острова человека. Луна, светящая ему в спину, позволяла различить, что человек этот (если это был действительно человек, а не силуэт какого-либо растения) был одет в шинель, голова покрыта треуголкой… Кто-то даже божился, что видел скрещенные на груди руки… Но можно ли до подробностей рассмотреть, скрестил человек руки или нет…
Могила Наполеона на Святой Елене превратилась в некий фетиш, место для непрекращающегося паломничества. И страх – неосознанный – у местных жителей враз прошел… Прекратились разговоры о сомнениях и вопросах вокруг его похорон и его праха. Поговаривали, правда, что без «нечистой» не обошлось – мол, это дух неугомонного императора настоял на своем возвращении во Францию, чтобы навлекать на врагов своих порчу и сглаз.
…Говорили много (и местные жители, и спасшиеся с кораблей моряки, и офицеры из английской комендатуры), но в могиле на острове Святой Елены гроб с телом Наполеона пролежал 19 лет…
После июльского переворота 1830 года и сам французский король Людовик-Филипп, и вся французская нация громко заявили о своем желании возвратить на родину прах своего императора. Но большинство представителей французского правительства (да и французской аристократии) это предложение отвергли, так как стране тогда нужен был мир, а перенесение праха Наполеона могло бы в значительной степени поднять воинственный дух французов (да и грехов за революционером Наполеоном числилось очень много, французская знать простить этого, даже праху Бонапарта, не могла).
Однако к 1839 году вновь французское общество потребовало вернуть прах Бонапарта на родину, и премьер-министр правительства при Людовике-Филиппе Адольф Тьер [165] убедил французского короля (на которого всегда имел большое влияние) обратиться к англичанам с просьбой возвратить останки Наполеона во Францию. Начались переговоры с Англией, и та пошла навстречу французской стороне. Решение о возвращении праха Наполеона на родину было принято в считаные месяцы.
Для перенесения праха Наполеона назначены были фрегат (капитан – принц Жуэнвильский [166]) и корвет (капитан – Гюйо [167]). Множество лиц осаждали правительственные учреждения просьбами разрешить сопровождать экспедицию, однако всем было отказано, кроме верных слуг Наполеона, которые добровольно разделяли его заточение на острове Святой Елены. (Удивительно, но даже после двадцати лет, прошедших после его смерти, после многолетних кровопролитных войн, главным виновником которых был Наполеон и которые опустошили половину Европы, едва не половина населения все той же Европы считала его своим кумиром! Настоящий массовый психоз!)
9 октября 1840 года принц Жуэнвильский сошел на берег острова Святой Елены и отправился сначала к губернатору, а потом – в Лонгвуд, последнее земное пристанище их императора. Оно оказалось