Тело умершего, как правило, клали навзничь, вытянутым, с руками, скрещенными либо на груди, либо на животе или вытянутыми вдоль туловища. С начала христианского периода мы наблюдаем при этом определенный порядок в ориентации погребения.
Славяне обычно укладывали покойников ногами на восток, а головой на запад, и лицо покойника, таким образом, всегда было обращено к восходящему солнцу. Кажущиеся отклонения от такой ориентации погребения чаще всего связаны с тем, что захоронение производилось в различные времена года, когда восход и заход солнца происходили в различных точках горизонта. Случаи обратной ориентации тела редки, но в некоторых местностях они, видимо, обычны. Обычай хоронить тело головой на север и ногами на юг славянам присущ не был и указывает на неславянский, в большинстве случаев финский, характер погребения.
Отклонения от порядка захоронения тела навзничь также редки, например, захоронение на боку, в несколько скорченном положении. В северных областях встречались также немногочисленные случаи захоронения покойника в сидячем положении таким образом, что скелет упирается хребтом в воздвигнутую груду камней.
Такие захоронения являлись обычными в Псковской и Новгородской землях (хотя случаи такого захоронения иногда встречаются и в средней Руси) в XII—XIV веках. Почему возник этот обычай, неизвестно, и вряд ли это было результатом чужеземного влияния, так как финны в средней Руси и их соседи – латыши – хоронили умерших в горизонтальном положении.
Яркими образцами богатого славянского захоронения с кремацией, относящимися к X веку, являлись два высоких княжеских кургана: «Черная Могила» и «Гульбище», раскопанные у Чернигова. В верхних слоях этих курганов содержатся остатки сожжения с богатым княжеским вооружением, разумеется, весьма поврежденным огнем, а также следы тризны и жертвоприношений. Примером погребения с кремацией может служить могила неизвестного славянского князя XI века, раскрытая у Таганчи возле Канева в Киевской области. И если в Черниговских курганах видны, скорее, влияния скандинавские, то в Таганчском кургане обнаруживалось сильное византийское и восточное влияние.
Кладбища древних славян обычно находились поодаль от поселений, поблизости от проточных вод, на отлогой лесистой стороне, а также у вершин холмов. Излюбленным местом для погребений были также перекрестки дорог. Позднее, с приходом христианства, эти кладбища на лоне природы, разумеется, исчезли и стали создаваться новые – вокруг костелов и церквей. Об этом свидетельствуют несколько старых предписаний. Древний обычай хоронить мертвых возле дома или в самом доме у славян исчез в конце языческого периода; свидетельств этого обычая, по крайней мере археологических, мало, и все они почти недостоверны.
Древние кладбища были различны по размерам, начиная от кладбищ всего лишь в несколько могил и кончая кладбищами, на которых находилось до нескольких сот могил. В частности, на Руси известны могильники, насчитывающие тысячу и больше курганов. Древние кладбища ничем не ограждались, разве только валом, если они были расположены на городище [180].
Ярослав Мудрый и его… праотцы
Абрахам ван Вестерфельд. Саркофаг Ярослава Мудрого в Софийском соборе. Киев. 1651
Из книги Л. Успенского и К. Шнейдера:
«Мы неплохо знаем дела Ярослава, сына Владимира Киевского. Современники недаром прозвали его Мудрым: высоко вознес он честь и славу приднепровской “империи Рюриковичей” в годы своего правления.
Он хорошо понимал древнюю мудрость – ту, что сто лет спустя прозвучала в лукавых словах великой русской поэмы: “Аже сокол ко гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною девицею”. Всю Европу “опутал” он нежной прелестью дочерей Руси, паутиной брачных связей своего дома. Сам муж шведской принцессы, он выдал одну дочь за Гаральда Сурового, короля норвежского, другую – за Генриха I, короля Франции, третью, Анастасию, – за Андрея, повелителя венгров. Его сын был женат на византийской царевне, сестра – замужем за польским крулем Казимиром. Английские, датские, скандинавские принцы и военачальники, попадая в опалу у себя дома, искали приюта в Киеве и дивились его красоте, мощи и блеску. “Заложи Ярослав город Великий Киев, у него же града суть Златые ворота; заложи же и церковь святые Софии, митрополью, и по сем церковь на Золотых ворогах Богородице благовещенья, а по сем святого Георгия монастырь и святые Ирины… И книгам прилежа и почитая е часто в нощи и в дне… и списаша книги многы…”»
Да, нам известны дела этого человека, хромого мудреца и отважного воина. Но вплоть до сороковых годов XX века мы не знали ни единого изображения, про которое можно было бы уверенно сказать: вот это он!
В 1939 году была вскрыта мраморная гробница Ярослава в том самом Софийском соборе, который он воздвиг. Покоившийся в ней мужской скелет, несомненно, принадлежал ему: это были останки человека на склоне дней, высокорослого, бесспорного славянина, с чуть заметной примесью северной крови и притом хромого (летописцы прошлого не любили сочинять!). Перед М. М. Герасимовым, приглашенным по этому поводу в Киев, на сей раз не вставал вопрос о разрешении тайн и загадок – надо было восстановить облик по черепу, не вызывавшему сомнений. Но дело от этого не стало менее ответственным.
Да, вот он в руках мастера, этот череп, хранивший некогда думы мудреца. Впервые заходит речь о воссоздании черт исторической личности. И методика такой работы еще не выработана: ее придется всю создавать на ходу.
Ученый с блеском разрешил трудную задачу. Он вылепил голову мужчины, усопшего девять веков назад. Было немало хлопот, особенно когда пришлось придавать изображению головной убор, прическу, одеяние. По фрескам, по книжным миниатюрам, по отдельным археологическим находкам все это было восстановлено. Появился скульптурный образ властелина в преклонных годах, человека с глубоко запавшими умными глазами, с клинообразной характерной бородой.
И тут случилось неожиданное: вскоре там же, в Ярославском Софийском соборе, реставраторы обнаружили под слоем позднейшей штукатурки древнюю фреску. В центре ее в княжеском уборе был изображен современниками «старец доблий» на склоне дней. Его глаза прятались глубоко в орбитах, клиновидная борода ниспадала с подбородка. Не возникло никаких сомнений – это один и тот же человек. Полная победа! [181]
Из сообщений средств массовой информации:
«Саркофагу из белого проконесского мрамора – почти десять веков [182], в Софии