Лицо парня исказилось от ужаса осознания. Похоже, в его воспитании это было одним из самых страшных табу. Руки Коли начали трястись, а нижняя губа задрожала, как у маленького ребёнка, совершившего что-то непоправимое.
— Тихо! — оборвал эти угрызения совести, не сводя глаз с нашей пленницы.
— Может, ей помочь? — снова вклинился Коля, неуверенно переступая с ноги на ногу. Его взгляд метался между мной и лежащей на полу девушкой.
— Нет, пока не узнаю, какого хрена она тут забыла, — остановил пацана жестом.
Руднева дёрнулась и слабо застонала — значит, приходит в себя. Её дыхание изменилось — стало более ровным и глубоким. тем временем паучки, расположившиеся по периметру комнаты, сигнализировали о малейших движениях. Их крошечные глазки улавливали каждый вздох, каждое подрагивание ресниц.
Комната тонула в ночной тьме, лишь тусклый свет луны, проникающий через окно, позволял различать очертания предметов. Тишину нарушало только наше дыхание да скрип половиц под ногами Коли, который всё ещё не находил себе места.
Девушка постепенно пришла в себя, распахнула веки и уставилась на меня. Первые несколько секунд в глазах читалась дезориентация, словно Руднева не понимала, где находится. Потом взгляд сфокусировался, и в нём появилось осознание ситуации.
Спустя время она поняла, что во рту зажат кляп. Судя по тому, как Катя скуксила личико, вкус и запах портянки Коли добрались до органов чувств. Девушка передёрнулась, её глаза расширились от отвращения. Руднева яростно замотала головой и выплюнула портянку.
— Какая сука мне это засунула? — тут же выпалила Екатерина, отплёвываясь и морщась так, словно проглотила что-то тухлое.
— Я, — не стал скрывать.
— А-а-а… — простонала она, проводя рукой по груди. — Зачем так сильно бить? У меня чуть сиська внутрь не вошла.
Девушка болезненно поморщилась, потирая ушибленное место. Несмотря на ситуацию, держалась Руднева уверенно: ни паники, ни мольбы о пощаде. Только раздражение и злость, словно это мы ворвались к ней без спроса, а не наоборот.
— Не нужно было подкрадываться под пологом ночи ко мне в комнату, — дёрнул щекой, разглядывая лицо пленницы.
Нож уже упёрся ей в горло, отчего дамочка сглотнула, почти касаясь кожей острия. Я заметил, как расширились её зрачки — не столько от страха, сколько от осознания собственной глупости. Да, она явно недооценила ситуацию.
— Магинский, нам поговорить нужно, — произнесла Екатерина, стараясь придать голосу твёрдость. — Вдвоём.
Коля обеспокоенно переводил взгляд с меня на девушку. Он явно не понимал, что происходит и какую позицию занять. С одной стороны — женщина в опасности, с другой — я, его командир, которому Костёв принёс клятву крови.
— Обойдёшься, — нож в моей руке чуть сильнее прижался к её коже. — Что нужно, говори прямо здесь. И смотри мне, начнёшь врать — убью. Никто тут не осудит, что прикончил бабу, которая напялила на себя форму прапорщика и влезла ночью ко мне в комнату.
Руднева выдержала мой взгляд, не моргнув. Я приказал Коле её обыскать. Пришлось повторить несколько раз, чтобы он пришёл в себя — парень всё ещё выглядел растерянным.
— Ну, что встал? — поторопил его. — Проверь, нет ли у неё оружия или ещё чего.
Сержант, наконец, сбросил оторопь и приступил к обыску, старательно избегая касаться женских прелестей Рудневой, что та отметила кривой ухмылкой. Видно было, как его пальцы трясутся от смущения или страха — а может, от всего вместе. Лицо Коли залилось краской, когда ладони скользнули по кителю девушки.
Из-за пазухи Кати он достал папку и военный билет, которые тут же передал мне. Бумаги пахли чем-то свежим и хвойным — духами? Это ещё сильнее укрепило мои сомнения: не похоже на поведение того, кто хочет выдать себя за мужчину.
Открыл её удостоверение личности, стараясь не выпускать девушку из виду. Интересно. Она у нас действительно прапорщик, да ещё из ССР. Печати, подписи, фотография — всё выглядело настоящим, хотя в этом мире подделать документы оказалось не сложнее, чем в моём предыдущем. Уже оценил это на себе.
— Посмотрел? — спросила девушка с вызовом. — Отдавай.
— Тише, — оборвал её, продолжая изучать бумаги.
В документах значилось, что Екатерина Руднева — уроженка Воронежской губернии двадцати четырёх лет отроду, прапорщик Секретной службы разведки. Специализация — оперативная работа в полевых условиях.
Для того, чтобы построить такую карьеру, да ещё и женщине, явно требовалась серьёзная протекция или экстраординарные способности. Или и то, и другое вместе.
— Магинский! — скрипнула зубами Катя. — Я пришла тебе передать новости и приказы от лейтенанта Журавлёва.
Это уже интереснее. Убрал нож, но паучки были готовы в любой момент атаковать. Одна мысль, и девицу тут же опутает ледяная паутина, сковав движения.
— Говори, — сел на кровать, не спуская глаз с девушки.
Она медленно поднялась, отряхивая форму от пыли и грязи. На щеке остался след — то ли от удара, то ли от пола. Волосы растрепались, но Руднева не спешила их поправлять, словно это было последним, что её сейчас волновало.
— Сопляка убери, — снова потребовала девушка, кивнув на Колю.
— Нет, — помотал головой. — Он тоже из ССР, и я ему доверяю.
— У меня приказ! — никак не унималась Екатерина, пытаясь сверлить меня взглядом.
Я не отреагировал, просто смотрел на неё выжидающе. Время играет в мою пользу. В любом случае она явилась сюда не просто так и явно с определённой целью, которую хотела выполнить.
Отвлёкся на резкий звук на улице. За окном пролетела сова, её силуэт на мгновение затмил лунный свет. Где-то вдалеке слышался лай дворовых собак — наверное, караульная смена совершала обход. В соседней комнате кто-то храпел так, что стены дрожали.
— Какой же ты чудак на другую букву… — заскрипела зубами барон Кирилл. — Мне говорили о тебе… Плевать! Слушай сюда: в той папке приказ. Продолжаешь заниматься тем, что тебе поручили, но теперь ты должен прощупать одного человека и, если что, убрать его. Подробности — в записях.
Слова прозвучали как ультиматум. Теперь, когда Руднева стояла передо мной во весь рост, я заметил, насколько она на самом деле худощава. Китель висел на ней, как на вешалке, хотя и не портил общего впечатления. Было в этой девушке что-то… стальное.
— Кто меня вырубил? — вдруг спросила она, оглядываясь.
— Я, — тут же подал голос Кость, выпрямившись, словно стойку сделал.
Удар, и пацан на полу. Её рука двигалась так быстро, что мой подчинённый не успел среагировать. Руднева погасила свет в комнате и вышла так же, как вошла, — через окно, ловко подтянувшись на руках.
Снова зажёг лампу. Коля как раз очнулся — потирал челюсть, морщась от боли, но в его