— И требую немедленных извинений, — холодно произнес он. — Моя истинная приехала только вчера, а уже столкнулась с фонтаном оскорблений и клеветы. Что вы там говорили о хулиганстве, офицер?
— А то и говорил, — откликнулся капитан. — У таких вот обличающих свое рыльце в пушку как правило. Сейчас и проверим, с чего вы на самом деле так взвились.
— Что значит “Она твоя истинная”? — спросила вдова, не обращая внимания на стражей порядка. Очередная стайка девиц, забежавшая за круассаном, застыла в дверях, переглядываясь и уже перекатывая на языках новую сплетню, потрясающую воображение.
А я надеялась, что приеду в родные края и буду жить тихо и спокойно… Не дождетесь!
— Как это истинная..? — прошелестел слабенький голосок кого-то из девушек.
Оран поставил опустевшее ведро на пол и расстегнул рубашку. За ночь узор из перьев на его груди потемнел и теперь был похож на татуировку, но стоило дракону показать его, как рисунок вспыхнул огнем.
— Вот доказательство, — ответил Оран. — Такой пламенный рисунок проступает, когда дракон встречает свою истинную пару, женщину, созданную для него небесами.
С кокетливой круглой шляпки вдовы слетела луковая шелуха, но та даже не заметила.
— Истинная пара, значит, — прошипела вдова. — Ну ничего-ничего! Найду я на вас управу!
— Сперва расплатитесь за разбитую витрину! — насмешливо заявил Алпин. — Ущерб я подсчитал, две сотни крон. Изволите выплатить наличными или чеком?
Вдова Тимоти сверкнула глазами так, словно проклинала ту минуту, когда вошла в мою пекарню, желая вытребовать бесплатное.
— Вы меня ещё не знаете, — прошипела она, тряся узловатым указательным пальцем перед носом Алпина. — Но вы меня ещё узнаете!
И вылетела из пекарни, едва не сбив орков, которые пришли за обожаемыми мясняшками.
Работа закрутилась. Я быстро убрала все, что натекло с вдовы, вымыла руки и присоединилась к Алпину за кассой. В её раскрытой пасти звенело весьма заманчиво: полицейские расплатились щедро. А орки сметали мясняшки так, словно не ели примерно никогда, так что я смогла подойти к Орану только, когда пекарня опустела.
— Спасибо, что заступился за меня. Это было впечатляюще.
Оран лишь улыбнулся с привычной сдержанностью. Сейчас тесто для бубликов и клубничный крем интересовали его намного больше.
— Джон предложил вылить на нее тесто пожиже. Но я не мог на это пойти, сама понимаешь.
— Понимаю, — я кивнула и, сжав его руку, благодарно прикоснулась губами к щеке. — Как думаешь, нас когда-нибудь оставят в покое?
Оран неопределенно пожал плечами.
— Поселковые сплетники. Мой бывший дом. Тот, кто хочет тебя убить, — перечислил он. — Многовато, чтобы рассчитывать на спокойную жизнь в ближайшем будущем.
— Но мы справимся, правда? — спросила я, уже зная ответ, и Оран кивнул.
— Обязательно. Когда рядом с драконом его истинная пара, они способны перевернуть мир.
* * *
— Вообще тут нет ничего особенного. Никакого секрета.
Ящики с ароматными солнечными снарядами манго появились в пекарне через несколько мгновений после того, как мы закрылись. Алпин подсчитал выручку, сегодня получилось на пятнадцать крон больше, чем обычно, и выглядел невероятно довольным.
— Я говорю некоторые слова, — продолжал Большой Джон, пересчитывая ящики. — И пишу пальцем в воздухе то, что хочу передать. Ветер подхватывает буквы и несет по течению магических полей. И послание возникает перед адресатом. Все!
Алпин смотрел на манго с таким видом, словно перед ним было воплощенное чудо. Плоды лежали в ящиках, в гнездах из мелко нарезанной мягкой бумаги и пахли так, что можно было сойти с ума. Жители пустошей, конечно, ели фрукты и ягоды, но только местные, манго видели в книгах, а не на столе — тарт произведет подлинный фурор.
— Все да не все, — сказал Алпин. — Какие слова ты говоришь?
Большой Джон презрительно фыркнул.
— Так я тебе и сказал! Это наша гномья тайна. А с посылками совсем просто: их передают через червоточинку. Пробросили, вот и все дела.
Я понимающе кивнула. Хоть бы выгорело дело! Манго стоили мне почти две тысячи крон, и если никто не пойдет покупать тарты, то на дверь пекарни можно вывесить табличку “Разорены и закрыты навсегда”.
— Ночуем сегодня здесь, — сказал Оран. — Вспышку червоточинки наверняка видел весь поселок. И всем сразу же надо будет знать, что тут произошло.
— Нет проблем! — заявил Большой Джон. — Я у печи устроюсь. Самое наше, гномье место. И спине полезно, спина моя любит, что потеплее.
Я подошла к окну, поправила опущенные жалюзи и выглянула на улицу. Народ еще не разошелся по домам. Девицы гуляли с кавалерами, запоздалые покупатели выходили из мясной лавки, и госпожа Тоуль что-то рассказывала компании дам, делая энергичные взмахи руками.
Хотелось надеяться, она не репетировала подбрасывание дровишек в мой костер.
— Как там, интересно, моя свекровь и Кевин, — вздохнула я. В полицейском участке горели все окна, у входа господа офицеры покуривали трубки. Вот мелькнула маленькая быстрая тень, и я узнала Элли. В крошечных ручках домовичка несла что-то похожее на кастрюлю, старательно укутанную в полотенце.
Сегодня воскресенье. Переделав все дела по дому, Элли отправилась на помощь шефу Ристерду. Ну вот и отлично, без горячего он не останется.
— Я сегодня прогулялся с одной барышней, — сообщил Алпин, и Большой Джон покачал головой: мол, наш пострел везде поспел. — И шли мы, так получилось, мимо участка. Было тихо. Видно, твоя бывшая родня решила не накрикивать себе новый срок.
— Когда ты только успеваешь барышень окучивать? — поинтересовался гном, но Алпин не успел ответить. Элли проступила из пустоты и с печальным вздохом сказала:
— Леди Макбрайд, позвольте умыться в пекарне. Я не могу убрать ущерб от хозяина чарами.
Мы так и раскрыли рты: бедная домовичка была щедро украшена соусом от рагу с картофелем и овощами. Большой Джон не упустил свой случай: подхватив Элли под руку, он повел ее отмываться. Вскоре домовичка, завернутая в белоснежное полотенце, как гусеница в кокон, вернулась в торговый зал, и я спросила:
— Что случилось, Элли? Кто так тебя?
— Я покормила ребяток шефа Ристерда и уложила их спать, — всхлипнула Элли. — И решила отнести шефу часть ужина, подумала, что он не ел толком со всеми этими приключениями. И вот я шла к шефу мимо решетки, а господин Кевин вытянул ногу меж прутьев и пнул меня…
Я сочувствующе погладила домовичку по голове. Элли вздохнула, а Большой Джон сжал кулаки и нарочито миролюбивым тоном поинтересовался:
— Алпин, братец, а не прогуляться ли нам до участка? Не вернуть ли этот пинок?
Ничего удивительного. Кевин поджимал хвост перед теми, кто был сильнее, чем он, но не церемонился со слабыми.
— Не надо никого