Дракон смотрел так, словно в нем оборвалось что-то очень важное. Словно весь его мир готов был рухнуть, но устоял. Тревога, волнение — все это были слова, которые никак не могли описать того глубокого, очень искреннего чувства, которое сейчас смяло лицо Орана.
Он сжимал мои пальцы так, будто жизнь зависела от того, насколько крепко он держит.
— Что это было? — прошептала я. Ричард, который явно столкнулся с такой проблемой впервые, только руками развел.
— Поди знай! Сперва думали, что в тебя стреляли. Но следов от пуль нет, выстрела никто не слышал. И крови тоже нет.
— Принесли вас сюда, — сказал Большой Джон, который стоял чуть поодаль, сокрушенно покачивая головой. — Я боялся, что гробовщика надо звать да батюшку. Но вы ничего, задышали у родных дверей!
— Как ты? — глухо спросил Оран, и его голос дрогнул. Я прислушалась к себе: ощущение было таким, словно я попала под тот молот, который на заводах плющит металл.
— Так как-то. Сильное притяжение к дивану, — попыталась пошутить я. — Что это было?
Если кто-то и мог объяснить, что со мной произошло, это был Оран. И он, судя по тому, как потемнели его глаза, прекрасно понял, что случилось.
— Это был Хлыст, — мрачно ответил он. — Заклинание, каким бьют драконы. Ты попала под двойной щелчок… — Оран провел ладонями по лицу и выдохнул: — Джина, то, что ты жива… это просто чудо какое-то. Обычно Хлыст убивает сразу.
Хлопнула дверь, в дом вплыл запах табака и неприятностей, и шеф Ристерд спросил:
— Жива?
— Жива, — откликнулся Ричард и наконец-то опустил руку со шприцем. — Я всегда говорил: пять кубов наметарина заведут любое сердце!
— Спасибо, — улыбнулась я и сообщила: — Шеф, меня тут снова пробовали убить.
— Я уж в курсе, — сварливо ответил Ристерд. — Опросил свидетелей, говорят, что из ниоткуда проступила огненная веревка с шариками и два раза ударила по тебе. Откуда такое счастье привалило?
Я вспомнила, как он спрашивал, не будет ли у поселка проблем вместе с моим появлением — да уж, проблем хватало. Это вот хлеба было маловато, а проблем — выше крыши.
— Это драконье заклинание, которое гарантированно убивает человека, — произнес Оран. — Значит, и в первый раз на Джину покушалась какая-то моя родня.
Ричард дернул бровью. Я задумалась: в поселке теперь знали, что Оран — дракон, а я его истинная пара, но никто почему-то не сплетничал. Неужели моя сожженная пекарня оказалась важнее? Или люди просто боялись болтать, чтобы и по ним не прилетело огня с неба?
Что ж, вот и хорошо.
— И чем Джина успела насолить твоей родне? — поинтересовался Ристерд. Оран расстегнул несколько пуговиц на рубашке, показал узор из перьев, и я удивленно ахнула: его черточки сейчас наливались огнем. Тихим, почти незаметным — но огонь был, он струился под кожей, и, наверно, только благодаря нашей связи я смогла уцелеть.
— Мы истинная пара, — ответил Оран. — Я был проклят своими родственниками и лишен магии и возможности летать. Но с тех пор, как Джина со мной, я чувствую, как что-то во мне пришло в движение. Я едва не плюнул огнем в бывшего мужа Джины. А сегодня утром отбросил чарами эту Готье.
Он умолк, задумчиво глядя куда-то в окно, в сереющее утро.
— Магия проснулась во мне, несмотря на оковы, — произнес Оран, и его лицо вдруг сделалось очень несчастным и очень счастливым, словно он надеялся на чудо и боялся, что чуда не случится. Что никаких чудес больше не будет, никогда. — Я думаю, это из-за обретения истинной пары, Божьего благословения, которое разрушает и отменяет любые проклятия. А мои родственники по какой-то причине не хотят, чтобы я снова мог летать. Поэтому они и решили устранить Джину.
Я поежилась. Вроде бы уже было покушение, мне следовало бы привыкнуть к опасностям, но как же жутко прозвучало это “устранить Джину”... Оран снова сжал мои пальцы, словно боялся потерять, и я улыбнулась.
— Ну, у них ничего не вышло. Значит, связь истинной пары меня защитит… ну и незачем тогда валяться здесь, сегодня привозят каркас пекарни, я все должна проконтролировать.
Я, конечно, очень сильно сомневалась, что вообще смогу подняться с дивана — но мне хотелось быть сильной. Сопротивляться чешуйчатым гадам, которые решили отправить меня на тот свет.
Да, мы истинная пара друг для друга, так что пусть смирятся с этим. Решили выбросить Орана за то, что он сделал хорошее дело? Ничего у вас не выйдет, он снова сможет летать. Сейчас я в этом не сомневалась.
— И даже не выдумывайте! Я вам как врач запрещаю! — воскликнул Ричард. — Вас надо перенести куда-то в более уютное место. А я буду за вами наблюдать и все записывать. Человек, который выжил после двойного драконьего удара, это же ученая степень!
Мы переглянулись и дружно рассмеялись. Шеф похлопал Ричарда по плечу и спросил:
— Что, Рич, своего не упускаешь?
— Ни в коем случае! — энергично воскликнул Ричард. — Всегда хотел заниматься высокой наукой. Вот и случай выпал.
* * *
Конечно, я расстроилась от того, что не смогу увидеть, как привезут конструктор, из которого сложат новую пекарню — но понимала, что вряд ли смогу долго держаться на ногах.
Шеф распрощался и ушел вместе с Большим Джоном: тот отправился к госпоже Монтегю трудиться над новой партией батонов и караваев. Мне не хотелось отправляться на второй этаж и лежать там в кровати, чтобы Ричард сидел рядом и описывал каждый мой чох и вздох, и я спросила:
— Можно мне пока побыть здесь? Хочу посмотреть, как ты готовишь.
Оран улыбнулся. Элли нахмурилась, а потом ее личико прояснилось, она щелкнула пальцами и воскликнула:
— Тогда давайте-ка сделаем поудобнее! Вот так!
Вокруг меня взметнулся кипящий снежный шторм, и, когда он улегся, я обнаружила, что переодета из платья в удобную пижаму и мягкий халат, диван уже застелен белоснежными простынями, а несколько подушек подложены так, что я могла и лежать и сидеть со всеми удобствами.
— Спасибо тебе огромное! — искренне поблагодарила я домовичку. — Как ловко ты все устроила.
Элли с улыбкой кивнула и сообщила:
— Я и детали новой пекарни смогу передвигать.
— Нет-нет! — сразу же воскликнула я. — Нет, и не выдумывай, пусть этим занимаются люди из “Собирайкина”. Им, во-первых, за это заплачено, а во-вторых, я не хочу на тебя наваливать столько дел. У тебя и так забот хватает.