Болото
Корвус, похоже, ничего не заподозрил. На следующее утро он лишь отметил, что хорошо выспался. Рена и остальные изо всех сил старались не показать, что знают его о планах.
Время от времени путники встречали на пути других людей, почти всегда рождённых в Гильдии Воды. Тьери приветливо здоровался с ними, иногда недолго беседовал с незнакомцами, после чего корабль продолжал путь. Но однажды утром Фарак-Али заметили странную пару. Рена и её спутники ошеломлённо смотрели на невиданных путешественников. У них были белоснежные волосы и ярко-белые перепончатые ноги. Неизвестные создания скользили по воде, будто странные рыбы-альбиносы.
– Это же хранители Священных озёр! – восторженно воскликнул Тьери, приветственно подняв руку. – Может, они согласятся составить нам компанию.
Сгорая от любопытства, Рена вместе с остальными стояла у борта корабля и наблюдала, как двое хранителей поднимаются на палубу вместе с багажом – нетонущей сумкой, в которой явно лежал какой-то угловатый тяжёлый предмет.
– Оставьте меня, мастер Зарек, я сам, – сказал младший из гостей, которому, возможно, исполнилось не более двадцати зим. У него были плечи тренированного пловца, и он с лёгкостью поднял мешок на борт. – Не надо обращаться со мной, как будто я древний старик.
– Если вы и дальше будете обращаться со мной как со стариком, то и я буду вести себя с вами точно так же, – улыбнулся пожилой мужчина, приветствуя хозяев на борту. У него были длинные волосы, что, как успела узнать Рена, для жителей Ванамы большая редкость.
Гости удобно устроились на подушках в носовой части.
– Могу я узнать, что привело вас в Ванаме? – спросил старший хранитель. – Не часто встретишь людей из четырёх Гильдий, путешествующих вместе.
Рена объяснила, что её привели сюда убийство Советника и тревога о полулюдях, а потом поинтересовалась:
– А чем заняты вы?
– Мы возвращаем миру недавно найденные священные документы, – с важным видом пояснил младший из гостей. – Они повествуют о неизмеримой славе Духа Озёр и его почтенном…
– Да, да, не отвлекайся на святость, Улай, – перебил его старший спутник. – Насколько мы успели расшифровать, это лишь небольшая часть эпоса о бегущем по буре в несколько иной интерпретации.
– Интереснейшая находка, – вмешался Корвус. Конечно, как член Гильдии Воздуха он интересовался бурями и всем, что с ними связано.
Тьери тоже едва сдерживал любопытство.
– Где находились документы? Кто их обнаружил? – спросил он.
Рена слушала объяснения хранителей, но не понимала смысл сказанного.
– А что это вообще за эпопея о Штормовом Бегуне? – спросила она наконец.
– Это одна из наших величайших легенд, – пояснил Тьери. – Её записали в стихах несколько сотен зим назад. В легенде повествуется о человеке с особыми способностями, который влюбляется не в ту женщину, и из-за этого он ввязался в бой с силами природы. Ну, в общем, все сводится к образованию Озёрного края из страшной бури, к битве огня и воды.
– Я был бы счастлив прочесть этот эпос, – сказал Тавиан. – Меня всегда интересовала поэзия других Гильдий. Не могли бы мы взглянуть на вашу находку?
Хранители замешкались. Старший пытливо посмотрел на Тавиана.
– Люди Огня редко интересуются творениями других Гильдий. Но я ценю вашу просьбу.
Он подал знак младшему спутнику, и тот, хоть и с недовольным видом, открыл походную сумку, достал серебряную шкатулку и открыл её. Внутри, на зелёном бархате, лежал свиток, старый и хрупкий. Молодой хранитель благоговейно поднял его. Но Рена и остальные на корабле вдруг замерли, округлили глаза: перед ними был вовсе не свиток, а сверкающий тёмно-красный камень, которым оканчивалась лента, скреплявшая старинный документ. Рена сразу поняла, что перед ними следующая подсказка. И предназначалась она Тавиану.
На мгновение все на корабле, казалось, затаили дыхание.
– Пожалуйста, позвольте мне прикоснуться к свитку, – настойчиво произнёс Тавиан.
Рена мысленно застонала – она понимала, что сейчас произойдёт. Но что ещё мог сказать Тавиан?
Оба хранителя с недоверием посмотрели на Тавиана, затем медленно окинули взглядом остальных.
– Извините, но об этом не может быть и речи, – ответил старший, и в его голосе уже не было прежней благосклонности. – Улай, возможно, несколько преувеличил, но этот эпос в высшей степени священен для нас. – Хранитель коротко кивнул соратнику – и свиток исчез в серебряной шкатулке. Оба хранителя поднялись. – Боюсь, нам пора в путь. Старый архивариус ждёт нас у Озера Памяти.
Все, кто находился на борту, тоже вскочили. Рука Тавиана легла на рукоять меча, но оружие осталось в ножнах. Рена почувствовала, что огненный воин борется с собой. Заставит ли он отдать ему свиток силой? Аликс не двигалась. Корвус, мрачно нахмурившись, начал медленно приближаться к хранителям Священных озёр. Однако путь ему преградил Тьери. Он повернулся к двум братьям по Гильдии.
– Это и в самом деле очень важно, – тихо сказал он. – Пожалуйста, поверьте мне. Нас интересует именно драгоценный камень, а не само письмо! Камень имеет особое значение. Могу ли я хотя бы прикоснуться к нему?
– Тебе ли не знать! – с праведным возмущением воскликнул младший из хранителей. – Только возвышенные хранители Священных озёр…
– Улай! – Повинуясь короткому окрику, молодой хранитель умолк. Зарек задумчиво смерил взглядом стоящего перед ним молодого искателя. – Очень важно, не так ли, тану? Не скажешь ли ты мне, о чём именно идёт речь?
– Я не имею права раскрывать подробности, – в отчаянии выдохнул Тьери.
Старший хранитель задумался ещё на несколько мгновений, а потом решительно покачал головой.
– Простите. Мы пойдём, – сказал он.
В воздухе витало ожидание битвы.
Аликс, широко шагая, переместилась к борту корабля, отрезав хранителям путь к воде.
– Ржавчина и пепел, да мы…
– Нет, подожди, – отрывисто прервал её Тавиан. – Аликс, мы так не поступим!
– Клянусь северным ветром, мы поступим… – прорычал Корвус и подал знак Фарак-Али. Солдаты бросились на хранителей, но те оказались быстрее. Одним прыжком они взобрались на поручни, бросили надувной походный мешок в озеро и прыгнули вслед за ним. Аликс даже не попыталась их остановить.
– А все ты и эти твои проклятые принципы! Забыл, что поставлено на карту? – бросила она Тавиану с горечью в голосе, даже не взглянув на него.
Рена посмотрела на Тьери. Её друг сидел на корточках на палубе, подперев голову руками.
– Солоноватая вода… что за жабье месиво… повезло, что они хоть не знают, кто я такой!
Рена не нашла, что ответить. Они потеряли след, и это не исправить.
Через три дня путники добрались до Всеядного болота. Они бросили якорь у края болота и выгрузили багаж – дальше предстояло идти пешком на север. Рена сняла перепончатую шкуру и сандалии, сложила всё в сумку и перекинула её через плечо. Тьери шёл впереди, выверяя каждый шаг, прислушиваясь через каждые несколько вдохов. «Как олень, который знает, что рядом хищники», – подумала Рена. Остальные несли два лёгких складных каноэ и провизию.
Всеядное болото оказалось вовсе не голой грязной пустошью, какой представляла его Рена. Здесь, в южной части Озёрного края, повсюду из воды поднимались странные клиновидные деревья – снизу ствол у них был широким, а кверху заострённым. Ветви деревьев напоминали длинные шипы. Листьев на них не было, но с ветвей свисали длинные дорожки мха. В других местах в воде росли кусты с крошечными красноватыми листочками или оранжевая трава высотой с человеческий рост. Тёплый и влажный воздух наполняли пронзительные, потусторонние птичьи трели. Тучи малярийных комаров жадно набрасывались на путников, пока Тьери не показал друзьям, как натираться соком невзрачного коричневого растения, чтобы комары приставали меньше.
Поход оказался утомительным, с каждым шагом они погружались в грязь по щиколотку или даже по колено. Когда становилось слишком глубоко, приходилось разворачивать каноэ и продвигаться на веслах – пока снова не показывалась суша. К радости и облегчению Рены, они часто шли по настоящей земле, пусть даже мокрой и упругой, как губка. Вскоре девушка испачкалась вся в грязи, как и остальные.
– А есть ли такие места, где можно погрузиться полностью, с головой? – спросила Рена.
– Есть, и много, – ответил Тьери и, обращаясь ко всем путникам, добавил: – Не наступайте на скользкие грязные места, ставьте ноги только туда,