Около половины детей уехало и ходит в очные школы в иных местах. В момент обстрелов РЭБы выключают интернет, прерывая учителя на полуслове.
Так воздадим же должное отважным учителям и родителям за их верность городу, за веру в Победу!
Конец сентября, тёплый синий вечер упал на плечи, в небе прозрачным жёлтым и тёплым шаром висит почти уже созревшая луна. Лунный заяц расположился в ней вниз головой прямо над Шебекино, он с явным любопытством разглядывает нас. Что так привлекло его внимание? Внезапно мимо нас по улице мимо тихих тёмных домов промчался настоящий огромный заяц! Прижав уши, он метил прямо к лесу, что омывает наш городок. Вот Лунный заяц тихо пискнул предостережение — прямо через нас, чуть не задев мягким крылом волосы на голове, в темень кувыркнулась чудовищная сова. Спланировала вниз, туда, где секунду назад был земной зайчишка.
Врёшь, не ухватишь!
28 сентября
С утра тяжёлые волны взрывов гнут к земле.
Это прилёты по промзоне? Сирены не кричат, значит, не по жилым кварталам.
Один, другой, третий…
Звуки основательные и весомые, от них немного мутится в голове. Видимо, часть их идёт в предельно низком регистре. Возникает моментальный эффект издревле пугающего «голоса моря», который, бывало, сводил моряков парусных судов с ума, создавая мифы о «летучих голландцах».
Но обстрел миновал, и навстречу дню соседский петушок льёт свой бесконечный привет:
— Я жив! Я молод и радуюсь солнцу!
И сложилось само собой:
А у соседей — мелкий петушок.
Чуть больше голубя, живёт в избушке.
Декоративных кур в экстаз приводит, в шок,
Когда кричит он солнцу, как подружке:
— Ки-ки-киИ-ки! О, приди скорей!
Ки-ки-ки-Ик, —
Как тонко, жарко, страстно,
И спать он не даёт, злодей,
И пыл свой небу шлёт всечасно…
Но искренность его и голосок
Насмешку пробуждают лишь, улыбку.
— Ну что б тебе, малец, проспать разок?
Ан нет, пищит! Какой же голос хлипкий!
Но тут другой сосед «пашу» завёл
И тройку кур, пеструшек беспородных.
Их отыскал среди окрестных сёл
Во славу всех идиллий огородных.
Бой-генерал его, в парче, шелках,
Весь в блеске самомнений величавых,
Кричал зарю, и падали во прах
Ночные тени при зарницах алых.
Тут стушевался мелкий петушок,
И первенство он уступил другому,
Что ж, гордость — не его порок,
В смущенье даже пел он по-иному.
Но начал враг бомбить наш городок.
И миг застыл, и жутью обдавало:
Свист, едкий дым, разрывов мощный ток
Закрыли небо, мыслей как не стало…
Тут замолчал пернатый генерал,
Протяжным воплем стонут все наседки,
В них ужас тьмы вовсю справляет бал,
Что ж, храбрецы средь хвастунов так редки…
А звонкий дискант, тонкий голосок,
Что прежде вызывал одни насмешки,
Взывал упрямо в нужный час и срок
К чертогам солнца:
— Ты взойди, не мешкай!
И снова утра светлая заря,
И снова ветерок колышет шторы,
И снова петушиный крик, паря,
Несётся ввысь, через моря и горы…
30 сентября
Днём ещё припекает солнышко.
Небо густо-голубое. Такое, что хоть бери ножницы да вырезай себе из него на платье.
Некоторые рукодельницы, видно, так и сделали. И залатали прорехи в синеве неба белыми облаками. Но заплатки держатся плохо, из-под них временами доносится дыхание вселенского холода, окружающего наш мир.
Под этим напором осени деревья, пытаясь удержать лето и откупиться от наступающей длинной осенней ночи, превращают свои листья в золото и медь: возьми! Но новая хозяйка, осень, лишь смеётся над их сокровищами и размётывает золото и медь вокруг. Только на краткий миг задерживается она полюбоваться собой. Задумчиво примеряет на себя богатые уборы и глядится в уже холодные воды озёр и рек: хороша я? Но обитателей лесов, рощ и полей милостивая улыбка осени не обманывает. Они знают её деспотичный переменчивый норов, её капризы. Чуть зазевался — и уже дрожишь от холода, косого дождя и бескормицы в прозрачном, ненадёжном, безлистом лесу или голом раскисшем от дождей поле.
Нет уж!
Или в нору — на зимнюю спячку, или во-о-он за тот бугор — и в Египет, Африку или тёплую Азию, или к чёрту на рога, лишь бы не мёрзнуть и не голодать.
Птицы собираются в стаи и несколько дней облётывают свою молодёжь, кружат в небе.
Медведи и ёжики, чтобы не блуждать в осенних туманах, нагуливают себе жирок и подбираются поближе к берлогам и норам — на боковую.
Однако основная часть обитателей — косули, олени, зайцы, лисы, волки, белки, мыши (да много их таких) — готовятся встретиться с непогодой, холодами и бескормицей лицом к лицу, но не покинуть свои родные пределы, не запрятаться под корягу на всю зиму, побороться за свою жизнь и за свою родную территорию обитания. Да, будет нелегко, как бы говорят они, и уж точно — несладко.
Но землю, с которой вдвоём голодал, вовек позабыть нельзя!
Так говорят они и не знают, что сто лет назад эти слова произнёс человек по имени Владимир Маяковский. Произнёс в укор всем спасающимся и бегущим тоже «за бугор», подальше от осенних и зимних ветров «новой жизни».
Осень, пора резких перемен…
Что принесёт она?
Я знаю точно — что!
А… просто зиму! И придёт волшебница зима… рассыплется, клочками повиснет на ветвях берёз… волшебными коврами расстелется по полям… Будет так, как рассказывали нам удивительные русские поэты. Рябина, боярышник и калина уже позаботились обо всех и подготовили богатый стол для желающих. Ветви гнутся и ломаются под тяжестью кистей — значит, зима будет суровой. Так говорит народная примета.
Но пока, а пока — солнышко припекает, и цветут осенние астры-сентябринки, гудят над ними пчёлы, и летают во множестве разные яркие бабочки. Поспели и соблазняют осенней сладостью яблоки, груши, виноград, сливы. Спешит деревенский люд выкопать «картоху» по сухой, приятной погоде. Работы в саду заканчиваются, остаётся лишь укрыть нежные растения на зиму и подоткнуть одеяльце — спите! И есть время хлопотливым хозяйкам посидеть на лавочке под ласкающим осенним солнцем, под ярким небом, помечтать просто ни о чём, позволить себе разомлеть и растечься с природой вокруг…
Если позволит обстановка на близком к нам фронте.
1 октября