После предшествующих весьма нескучных суток ночь прошла на удивление спокойно, но в восемь утра началось! Многоступенчатый звук прилётов — как уронили дрова, удар, разрыв и бой осколков.
Крышу и облицовку разбили у павильонов рынка, витрины защищают мешки с песком.
А-ах, совсем рядом.
Бежим смотреть по окнам, поднимется ли пугающе чёрный столб дыма, сначала такой робкий и безобидный, а затем — нагло-властный, на полнеба.
Взвыла было сирена, но застенчиво умолкла.
Раздаётся несколько наших ответов.
Округлый «пах», и секунд через двадцать — «трах-тах-тах», выстрел по цели и его разрыв. Всего 17–20 секунд полёта нашего снаряда! Это значит, что цель совсем рядом, под боком. Позапрошлой ночью время полёта до врага составляло 50 секунд, я считала.
Снова завопила и умолкла сирена, в глаза, расталкивая всё на экране смартфона, лезет объявление: «Ведётся обстрел Шебекино, спуститесь в подвал».
Бьют по жилым кварталам. У какого-то соседского автомобиля сдали нервы, и он заорал охранной сигнализацией и благим матом… И опять сирены, на этот раз — долго и настойчиво, выворачивая душу… берегитесь!
Вот и другие негромкие звуки утреннего близкого боя…
Вроде бы отогнали…
По горячим следам утренних обстрелов нам сообщают: опять попадания в район городского рынка, есть трое пострадавших. Оно понятно, врагу хочется массовых смертей гражданских.
По окружной ревут колёса, местные притихли, только солнце вовсю старается поднять людям настроение, посылая свои наивно-радостные лучи в ответ на призывное «ки-ки-ик!» задорного декоративного петушка.
Такой вот диссонанс первого октябрьского утра.
С добрым утром, большая Россия!
Шебекинские кланяются, шлют свой привет.
2 октября
Прощай, бабье лето!
А недавно было полнолуние. На фосфорном синем небе, холодно отторгающем тебя, высокомерно обдающем чужим неоновым светом, так дружески и весело покачивается румяная луна. Она выдута из тонкого стекла, как новогодний ёлочный шар. Хрупкая и сияющая изнутри домашним светом уюта и тепла. Беззаботно развесив ушки, устраивается внутри у неё лунный зайчишка. У него праздник — в полнолуние места ему много, можно попрыгать, поразмять лапки. Зайчик топырит усы, дразнит бездушный холод вакуума космоса снаружи — сам-то он в лунном домике!
Тёплая влага ночи, последнее дыхание бабьего лета. Она, эта осенне-летняя баба, наскоро, но сердечно прижимает тебя к полной и мягкой груди своей, после перекрестит на прощание. Ей ведь пора. Время уже присмотрело себе луну, как леденчик на палочке, и выбирает, как бы отхватить краешек этого лакомства. Кусочек, ещё, вот скоро и половинки не останется…
Но это только ждёт впереди, а пока осенняя луна в расцвете зрелой красоты ожидает похвалы и тает, тает от счастья в искусно выполненной оправе сосен.
3 октября
Семь двадцать утра.
Такое ощущение, что к нам украдкой подобрался танк ВСУ. Слышу округлый «пах» — и тут же разрыв: «трах-тах-тах». Временное расстояние между выстрелами и попаданиями разное: первый разрыв случился через пять секунд после выстрела, потом промежуток времени стал возрастать, очевидно, танк маневрирует на позициях да и палит куда придётся.
Второй выстрел, четвёртый…
У нашего раскрытого окна стоит счётчик радиации — кто знает, какими снарядами палит ВСУ сегодня, может, и с урановыми сердечниками? Всего можно ожидать от клеврета НАТО, любой подлости.
Нет, пока стучит редко, щёлкает нормальный фон.
Вот уже взвыла сирена… значит, попадание по жилым кварталам Шебекино.
А сейчас пятый «пах», совсем тихий — враг уползает восвояси… вот и разрыв…
Танк ушёл.
На экране смарта весело пляшет надпись «Ведётся обстрел Шебекино, спуститесь в укрытие». Почти не опоздали с предупреждением, всего-то минут пять, как танк уполз, последний раз огрызнувшись в нашу сторону. Всё действо заняло каких-то двадцать минут. А пусков по танку с нашей стороны не было.
Вчера неожиданно похолодало.
В воскресенье, первого октября мы, тяжело дыша, кляли жару, а вот вчера как задёрнули занавес. Серое небо и отрезвляющий осенний холод. Бабье лето ушло, хлопнув дверью: «Не угодило? Жарко вам? Так дрожите теперь!»
В лесу истеричная и беспросветная сушь-ш-ш. Ломаясь под ногой, хрустит выгоревшая на солнце трава. Не успев наскоро нацепить нарядную осеннюю листву, лес пожух.
Листья висят жалкими тряпочками.
Белки вьются возле кормушек, где редкие прохожие оставляют им воду. Пахнет горечью и пылью.
А осенняя неустроенность начинает давить. Впереди нам обещают события. Причём настолько разнонаправленные, что отметаешь все прогнозы, опираясь только на фразу «Будь что будет».
10 октября
Когда рядом командир кричит «Триста-тридцать-три!» — и небо обрушивается на землю мощным «бабахом», взрывом огня, тогда у окрестных жителей подкашиваются ноги, сжимается душа, сознание на миг мутится от внезапности и силы звука, а ты тотчас теряешь нить повествования, ту самую путеводную «нить Ариадны», за которую судорожно цепляешься, чтобы выйти на свет божий из лабиринта образов, где смятенно и запутанно вьются тени эмоций.
Слышите?
Над вами летят вертолёты.
Низко-низко саженками переплывают они небо, рубя лопастями над верхушками дубрав и сосняка. Их пары то летят дальше, то пугают облака резким свистящим и шипящим пуском ракет прямо над головой. Вот и теперь…
Работа идёт.
Ночами объездная сообщает уху о некоторых манёврах, о которых нам знать не положено. Мы и не знаем, только удовлетворённо полуулыбаемся во сне. Длинный натужный гул — дело обычное. Надеемся всем сердцем, что фронт отодвинулся — уже и обстрелы поутихли, и не ощущаешь на себе постоянное воздействие РЭБов.
Пора бы пристальнее посмотреть, что происходит в области теперь, когда пришла пора возвращаться к более-менее нормальной жизни.
А происходит — ничего.
Руководители производств как бы замерли в страшно неудобной позе: то ли бежать, переносить заводы в иные места, то ли ремонтировать и восстанавливать тут, а на какие, простите, средства? Все налоги и сборы агрессивно присутствуют, а понимание реального положения наших предприятий — наоборот.
Фатальную для нас роль сыграло непризнание в области (и стране) военного положения и определение такого страшного разрушения части нашей области простым бюрократическим термином «террористический акт». Термин сам по себе мелкий и никак не соответствует истинным масштабам беды всех белгородцев.
И тех, кто погиб от разрывов вражеских снарядов, мин, от начинённых взрывчаткой БПЛА, и тех, кого, израненных и страдающих, везут в госпитали.
И тысяч жителей, потерявших жильё или вынужденных самостоятельно восстанавливать всё утраченное, что не является окнами и крышей.
И сотен предприятий, разбитых и искалеченных, с уничтоженными складами, производственными связями, финансовым положением, кредитоспособностью.
Вы только посмотрите, оцените, как в СМИ подана сегодняшняя война на Ближнем Востоке! О ней знает каждый в России.
А война, затронувшая несколько областей самой России? Она подана столь же