— Ага, — киваю, ничего не уловив для себя из слов подруги, кроме того, что выходить нужно на следующей остановке. С тяжёлым сердцем покидаю квартиру и выхожу из подъезда, всё время оглядываясь. Мчусь на остановку, шарахаясь от каждого проходящего мимо мужчины. Он мерещится мне везде, вижу его в каждом мужественном лице. Трудно описать эти чувства — смесь ядовитого страха и болезненной привязанности, симпатии к нему отравляют душу. Скорей бы всё закончилось.
Я совсем не помню адрес этого родильного дома, где лежит сестра, знаю только что весь больничный комплекс находится на большой территории возле магистрали. Металлический забор видно с остановки. Иду быстро, словно каждая минута на счету, между корпусами передвигаюсь едва ли не бегом. Наконец, найдя нужный, захожу, и меня тут же останавливает женщина в белом халате. Я так растерялась, что едва не забыла подойти на ресепшн и спросить у медсестёр, где можно найти сестру.
— Федотова Дина, — запыхавшись, выдаю по слогам. — Или Федорова, я не помню, здесь, у вас?
— Девушка, для начала, вы кто? — брезгливо осматривая меня, с убранными в глубокие карманы медицинского халата, спрашивает худощавая медсестра.
— Сестра я, мне надо с Диной поговорить, очень срочно, можно попросить ее подойти
— Сестра, а фамилию не знаете?
— Мы давно не виделись, девичья у нее Матвеева, как у меня. Фамилию мужа не помню, — оправдываюсь я. — Надеюсь, у вас таких здесь немного, посмотрите пожалуйста.
— Да помню я, чего смотреть, — вздыхает женщина. — Выписалась она, — подняв голову, смотрит на часы, — полчаса назад где-то. Её муж забрал.
— Хорошо, отлично, спасибо, — разворачиваюсь и иду на выход, даже не почувствовав лёгкости, думаю, как быть дальше. Внезапно накатывает непреодолимое желание убедиться в том, что всё в порядке, снять камень с души. Обернувшись, спрашиваю:
— А вы видели её мужа? Он сюда заходил?
— Да, сумку помогал нести. Почему интересуетесь?
— А как он выглядел, не можете описать? Просто спрашиваю, она вроде говорила, что муж работает.
— Ну, — пожимая плечами, отвечает медстестра, — высокий такой, широкоплечий.
— Волосы тёмные или светлые?
— А я что, разглядывала его? Девушка, идите, не мешайте работать, — уже негодует женщина. Не получив желаемого, иду на выход, ещё усерднее планируя свои дальнейшие действия, как вдруг она окликивает меня и добавляет:
— Он в очках был тёмных и это, шрам на щеке такой большой. Всё, больше ничего не помню.
Шрам на щеке...
Чёрт! Чёрт! ЧЁРТ!
Теряя все мысли и слыша только своё гулко бьющееся сердце, выбегаю на улицу. Пульс стучит в ушах, руки дрожат. Что же делать, что делать?!
Он забрал её. Забрал и уехал. Сколько времени у меня есть? Час? Два? Пять минут? С трудом разглядев проход в заборе — выход на другую улицу, к которому ведёт выложенная плиткой тропинка, мчусь туда, спрошу у первого прохожего, где ближайшее отделение полиции и побегу со всех ног. Давай, думай! И тут как гром среди ясного неба идея — зачем бежать в полицию, если можно позвонить? Ну конечно! Как можно быстрее и чётче обрисую медсестрам ситуацию и пусть звонят, опишут человека, я знаю как выглядит машина, даже цифры на номере помню. Всё получится! Главное, настроиться и от волнения ничего не напутать...
Бегу обратно и едва не сбиваю с ног пару — мужчину и глубоко беременную женщину, останавливаюсь, чтобы пропустить их на перекрестке и, стоит мне сделать шаг, все мои планы идут крахом, мир рушится в одно мгновение — кто-то дёргает меня за предплечье и придавливает к своему телу. Раздаётся знакомый щелчок. Он сделал это очень тихо — пара ничего не замечает, увлечённые разговором, спокойно шагают дальше, пока на их глазах совершается преступление...
Крик застывает в глотке, а тело словно и не моё, оцепенело. Прижимая лезвие ножа к моей пояснице, Стрела ослабляет хватку. Это точно он, а не один из его дружков — этот запах я не спутаю ни с чем. Запах смертельной опасности, запах обжигающей страсти, запах моей боли.
— Ну здравствуй, беглянка, — тихо говорит он. — Пойдём, мы с твоей сестрой тебя уже полчаса ждём. Пришлось соврать ей, что ты по магазинам побежала, пока мы ждали выписку. Как будешь оправдываться?
Язык будто распух во рту, так тяжело произнести хоть слово. Стрела ухмыляется и толкает меня к выходу. Убрав лезвие, тычет ножом в спину.
— Если ты закричишь, я снова щёлкну и он воткнётся тебе прямо в позвоночник, — цедит он, пока я, почти не дыша, шагаю по тропинке. Всё пропало, и виновата во всем даже не Оксана, которая предложила вздремнуть, а потом идти в участок. И не Кира, как обычно, поддержавшая подругу. Даже не будильник, что звенел слишком тихо, чтобы разбудить трех смертельно уставших девушек. Вся вина целиком и полностью на мне. Я не сделала ничего, что хоть как-то помогло бы уберечь и меня и сестру.
В машине кроме Дины никого нет. Увидев нас, она улыбается и машет рукой, а Стрела, развернув меня к себе и положив руку на мою талию, смотрит поверх спущенных почти на кончик носа солнечных очков.
— Я представился твоим другом, она ничего не знает и пока не понимает. Советую, пока не выедем за город, держать язык за зубами. Всё понятно?
Я киваю и изо всех сил сжимаю губы, чтобы не расплакаться. Вадим расплывается в улыбке и, наклонившись целует меня в щеку, царапая лицо жёсткой щетиной.
— Не видел тебя несколько часов, а уже соскучился, — произносит вполголоса. — Сегодня не отмажешься, малыш. Только чур не жаловаться. Всё получилось даже лучше, чем я думал, но я очень... Ты даже не представляешь, как я злился на тебя.
Глава 15
Перед тем, как посадить меня в машину, Стрела добавляет, что Дина написала мне полтора часа назад, как раз, когда они выбрались из подвала и начали обсуждать дальнейшие действия. Он где-то высадил их. И я уже подозреваю, где именно. Надежда только на то, что подруги успели дойти до участка. Совсем призрачная надежда.
Сажусь рядом с сестрой, и попадаю в крепкие объятия. Не видела её уже года полтора, а она совсем не изменилась, только щёки стали чуть круглее. Она в легкой ветровке и