— Ну что, поехали?
— А ты знаешь, где Благодатное? — Дина уже разговаривает с ним так, будто давно знает. Удивительно, как она вообще согласилась сесть к нему в машину. Поверила, что мы друзья. И почему она его не узнаёт?
Неужели за все то время, что шло расследование, они ни разу не встречались лицом к лицу?
Для меня это более чем странно, если подруги говорили правду, и разборки длились очень долго, они должны были встретиться в суде, где он бы выступал как потерпевшая сторона. Что-то здесь явно не так. Знать бы, что именно. Может, какая-нибудь мелочь поможет мне спасти подруг и сестру.
— Долго тебя не было, — говорит мне Дина, осмотрев с ног до головы. — Только не говори, что вчера ты тоже в клубе была, помятая вся. — Как старшая сестра, которая для меня полжизни была как родная, она любит делать мне замечания: говорю не так, выгляжу неподобающе. Она еще не видела Кирины подранные кроссовки...
— Да я приболела немного, живот крутит с ночи ещё, — демонстративно подпираю живот рукой и сгибаюсь. Отчасти так и есть, яичница из двух яиц не спасла положение, желудок уже сворачивает от голода. — Не до марафета было. Пошла за таблетками в аптеку, поняла, что деньги дома забыла. Извините.
Чтобы голос звучал ровно, без дрожи и вырывающихся страдальческих стонов, я держусь изо всех сил. Пытаюсь улыбаться, слушаю рассказ сестры о том, как плохо было ей в больнице. И стоит ей произнести эти слова, слышу тихий смешок со стороны водительского кресла. Вадим увидел в этом иронию. Впрочем, как и я, только мне совсем не смешно. Время, проведенное в больнице, скоро покажется ей раем, а мне придется сносить ещё больше издевательств...
Хватит ли у него совести не делать мне слишком больно?
Пока Дина не поняла, что везут нас совсем не в Благодатное, она деликатно интересуется, не встречаюсь ли я с Вадимом.
— Ну, может, мне предложить вам обоим приехать к нам с ночевкой, я же не знаю. Он, конечно, взрослый совсем для тебя, — говорит, понизив тон голоса, — но ладно, хрен с ним. Он так поцеловал тебя, что я подумала...
Выглядываю в окно, пытаясь понять, где именно мы едем, одновременно пытаюсь придумать ответ — в голове шаром покати, паника истрепала мою нервную систему, и, видимо для того, чтобы разгрузиться, мозг решил работать в полсилы.
— Ну... — мычу в ответ. — Как бы сказать...
— Понятно, значит, всё сложно, — вздыхает сестра и вместе со мной озирается по сторонам. Тонкие брови сводятся к переносице.
— Не могу понять, где мы едем. Саша в прошлый раз вроде другой дорогой ехал.
Мы уже покинули пределы города и двигаемся по трассе мимо складов. Их здесь целая туча. Вспоминаю, как буквально сегодня утром смотрела на пролетающие мимо крупные здания, и в груди снова щемит тоска по утраченной свободе.
— Скоро будем на месте, — Стрела оборачивается и снимает очки. Даже без них Дина совсем не узнаёт его. Переводит настороженный взгляд на меня и спрашивает, в чём дело.
— Ты помнишь человека по имени Стрельцов Вадим? — переключив внимание на дорогу, спрашивает Стрела.
— Нет, не знаю, не помню, а что, кто это? Куда мы едем?
Я не видела заброшенный завод с этого ракурса, но место, к которому мы подъезжаем, уже кажется мне до боли знакомым. Съезд на грунтовую дорогу, ведущую к ещё одному крупному зданию, вероятно, тоже заброшенному. И ещё одна дорога, на которую Стрела, заранее пристроившись на крайнюю правую полосу, сворачивает.
— Уже почти приехали, — говорит Вадим. — Так ты не вспомнила?
— Диан, что всё это значит? — побледневшая сестра обращает на меня испуганный взгляд.
— Диану не спрашивай, переписывалась с тобой не она, а я. Диана сегодня утром вместе с твоими подружками бежала сломя голову, поехала предупредить тебя, но, как видишь, всё обернулось не в вашу пользу.
— Ты кто такой, что нужно от меня?
— От тебя ничего не нужно. Просто хочу сказать, что я ничего не забыл. И не хочу спускать всё на тормозах, как это сделали наши уважаемые правоохранительные органы, когда вы сбили беременную женщину и оставили её там, даже не попытавшись оказать ей помощь. Три пьяные глупые девки напугались, что родители дадут им по заднице и почитали свои задницы важнее, чем жизнь матери и нерожденного ребёнка. Помнишь? За рулём, если мне не изменяет память, сидела именно ты.
Дина в шоке. Глаза стеклянные, дрожащие ладони нервно теребят ручку дамской сумочки, ногти впиваются в мягкую кожу.
— Мы же... Я же... Я вообще ничего не помню. Я сказала, что села за руль потому что они вынудили меня так сказать! Я не помню, правда... — по щекам сестры бегут слёзы, и я не выдерживаю. Ком застревает в горле. — Диан, ты специально? — обращается ко мне. — Ты обиделась на меня за что-то или что?
— Диана не при чём, — строго отвечает Стрела. — Ты чем слушала? Мы взяли её по ошибке вместо тебя. Но, как ты понимаешь, я больше не могу её отпустить. Не кати на неё бочку, она тебя защищает как может, отговорить меня пыталась, в больницу к тебе прибежала, чтобы предупредить, наверное, да? — спрашивает меня.
— Да, Кира и Оксана собирались идти в участок, а я в больницу поехала, — отвечаю, вытирая слёзы рукавом.
— Меня будут искать! — выкрикивает сестра, судорожно открывая сумку, достаёт дрожащими руками телефон, и Стрела, резко давит на тормоза — так, что мы обе чуть не срываемся с сидения, Дина роняет мобильник и не успевает его поднять, как появляется он и вырывает гаджет из её рук. Благо, дорога не позволяет ехать слишком быстро, иначе бы нас раскидало по салону. Вадим убирает телефон в карман и возвращается за руль.
— Искать будут, но не найдут, когда начнутся поиски, мы будем уже далеко отсюда. Так что, не даже не надейтесь.
Снова заброшенный завод, снова затхлый подвал...