– Эх, как жаль. Счастье было так близко, – вздыхала Арика, ковыряя ложкой шоколадный пудинг.
Она все еще не могла выбросить из головы, что медальон одного из драконов среагировал на нее. Но потенциальный жених предпочел этого не заметить.
– Да ладно тебе, – Марцелла с аппетитом откусила кусок кекса с черничной начинкой и закатила глаза. – М-м-м, как вкусно. Сдались тебе эти драконы. На меня вообще медальон самого принца указывал, так что ж теперь, биться в истерике?
– С самого начала было понятно, что вам ничего не светит, – хохотнул Бруно. – Лучше давай выясним, кто запер нашу Ташу в туалете.
Я покосилась на него. Уже стала “нашей”. Но я и не против.
Мне нравились и Арика, и Бруно, и остальные из нашей внезапной компании. Они были шумными, грубоватыми, но отвлекали меня от мрачных мыслей. Если бы я сейчас осталась одна, то разревелась бы от тоски по дому и тете Тане. От переживаний за мою приемную мать и страхов перед будущим. А так у меня не было ни минуты, чтобы поплакать.
Весь день я крутилась как в колесе. Мы бегали с пары на пару, знакомились с профессорами, получали первые знания. Небольшой минуткой затишья был обед. Причем ни обоих принцев, ни избранных невест там не оказалось. Потом всей толпой отправились в библиотеку за учебниками. Там же получили тетради и канцелярские принадлежности. В Академии было запрещено даже пользоваться личным писчим набором, так что все студенты писали одинаковыми деревянными палочками, похожими на простые карандаши.
В общем, здесь царила принудительная уравниловка. Только не всем это нравилось.
– Эй, ты знаешь, кто это был? – Зигурт с ожиданием уставился на меня.
– Не знаю, – пожала плечами. – Я не смотрела, кто шел следом за мной.
Рядом с Арикой недоверчиво нахмурилась Фаселия:
– Может, это вышло случайно? Зачем кому-то тебя запирать?
– Я ее еле открыла, – ответила я. – Пришлось применить магию.
– Ты с этим осторожнее, – меня тут же предупредили. – Нельзя использовать магию без разрешения магистра! За это накажут почище, чем за прогул отбора!
– Интересно, кому ты так насолила? – Зигурт окинул меня задумчивым взглядом.
– Да, точно. Кто-то увидел в тебе конкурентку! – заявила Арика.
– Какая из меня конкурентка? – усмехнулась я. – Я же даже не знатного рода.
– Но видишь, как Эльза окрысилась на тебя?
– Она просто встала не с той ноги.
Я решила не посвящать друзей в свои подозрения, сама разберусь.
– Проводить тебя? – спросил Зигурт, когда мы встали из-за стола.
– Куда? – я удивленно глянула на него.
– В деканат. Тебе же писать объяснительную магистру Дарвиззу.
Ой, а я и забыла об этом.
Поразмыслив, отрицательно качнула головой:
– Нет, не надо, сама доберусь.
– Точно?
Я глянула на остальную компанию. Бруно что-то тихо говорил, склонившись к Фаселии. На лице девушки цвел кумачовый румянец. А Сайрус уже взял Арику под локоток и уводил от меня.
Ну понятно, уже спелись.
Одна Марцелла осталась сидеть за столом, обложившись тарелками с кексами. Как нам сказали сегодня на Расологии, у оборотней самый быстрый метаболизм. Помимо энергии для магии им нужна еще энергия для оборотов.
– Да, точно, – кивнула я. – Не заблужусь.
Но на душе уже кошки скребли. Что я напишу в объяснительной? Что меня заперли в туалете?
Даже думать про это смешно!
***
Не слишком спеша и задевая ногой за ногу, я потащилась в деканат.
Наш куратор слыл человеком суровым. Точнее, вовсе не человеком. Илинор Дарвизз был эльфом, но разглядела я это не сразу, так как его прекрасные эльфячьи уши прикрывали длинные черные волосы. Не такие длинные, как у ректора Сарраха, но все же.
А еще Дарвизз отличался чересчур изящным строением и утонченными чертами лица. Но первое скрадывал плащ магистра, а второго в Академии и так было навалом. За первый день я увидела столько красавчиков, что сейчас у меня был передоз.
Эльфы, драконы, оборотни…
В отличие от обычных людей, они выглядели как модели с картинки. Особенно девушки. Я даже почувствовала собственную ущербность. Утешило только то, что здесь нет межрасовых связей. То есть я этим красоткам не соперница.
Исключением были лишь драконы. Они женились на сильных магичках, причем раса значения не имела. В этом я тоже успела убедиться. Среди семи избранниц принца оказались эльфийка Ариана, оборотница Виктория и две драконицы – Изабелла и Эмили. Остальные трое были людьми, включая противную Эльзу.
То, что Айзен их выбрал, говорило лишь об одном: это сильнейшие магички Академии, а значит, и всего королевства.
А еще намекало, что не надо ругаться с Эльзой. Она – очень опасный противник!
В деканате мне сказали, что куратора нет. Сегодня он ведет занятия для старших курсов. Но объяснительную я должна написать.
Секретарь выдала мне лист бумаги и карандаш. Затем указала на стол для посетителей, где было четыре свободных стула. Там я и устроилась.
Взяла карандаш, занесла его над бумагой и… зависла.
А что писать-то?
Обвинять Эльзу или кого-то другого в том, что случилось – нельзя. У меня нет никаких доказательств. Значит, придется все взять на себя. Мол, такая отсталая, что не справилась с замком в туалете. А что, я из секты, мне можно.
Хмыкнув себе под нос, я быстро настрочила объяснительную и отдала секретарю.
Та глянула на бумагу. Брови женщины выразительно поднялись. Затем она чуть сдвинула очки и глянула на меня поверх них. Наверное, хотела убедиться в моей адекватности.
Я тут же лучезарно улыбнулась и спросила тем голоском, которым в детстве выпрашивала у тети Тани лишнюю конфету:
– Теперь все, мне можно идти?
– Да… – секретарь еще раз глянула в объяснительную. – Вы свободны, студентка…
Еле сдержав облегченный выдох, я выскользнула в коридор.
Административное здание располагалось отдельно от учебного. Оно было выполнено в стиле рококо, и я этот стиль сразу узнала. Уж слишком здание напоминало Екатерининский дворец, куда нас однажды, еще в школе, водили на экскурсию. Те же высокие светлые окна, пастельного цвета штукатурка на внешних стенах и украшенные декором колонны. Казалось, что его построили в более поздние времена, чем учебную часть.
Стены коридора были увешаны огромными портретами в тяжелых, богато украшенных рамах. На каждом портрете было написано имя преподавателя и его регалии. Я шла мимо них, то и дело вглядываясь в суровые лица, смотрящие на меня.
Один портрет заставил остановиться.
Это был