– Сильвия, честное слово, не нужно было…
– Не переживай, с папой мы еще поговорим, а вот профессор Смит уже попросил тебя угомонить: ты мешаешь ему работать. Да и ребят всех разогнала, – я взмахиваю рукой, жестом указывая на опустевший коридор первого этажа. – И раз уж ты не сидишь в ректорском кресле, да и зачет профессору все еще не сдала, может, займешься делом и прекратишь докапываться до слабых? Ты от этого ни умнее, ни красивее не станешь. Случай безнадежный.
Джемма Андерсон будто лимон проглотила. Она поджимает тонкие губы, щурится, одергивает платье и еще крепче стискивает в руках папку. Маникюр на ногтях неаккуратный, и его стоило бы обновить еще неделю назад, если не раньше. Улыбка на моих губах становится ядовитой. Джемма сама затеяла эту игру.
– Но хоть немного последить за собой стоило бы, не думаешь? Или свитера Джейн покоя не дают, потому что они немногим лучше твоих дешевых платьев? Боже мой, Джемма, не позорилась бы: только и можешь, что цепляться к тем, кто тебе слова в ответ не скажет. Что же тогда не на меня? Или не на Оливию? Потому что крыть нечем?
– Я расскажу профессору Смиту, что ты себе позволяешь, Сильвия. Думаю, он вспомнит об этом на экзамене.
– Мне стоит поговорить с ректором Хейли, я полагаю?
Я скрещиваю руки на груди, позволяя Джемме взглянуть на мой идеальный маникюр, – темно-зеленый лак переливается в ярком свете потолочных ламп. Иногда нужно давить на самые примитивные болевые точки. Всем известно, что папа никогда не вступится за меня, потому-то и оценки у меня не самые высокие, и курс я выбрала простой. Но Джемма не скажет ни слова, потому что рискует потерять нечто большее.
Авторитет. Многие не воспринимают ее всерьез – кричит она уж слишком часто, громко, бывает до тошноты назойлива, – но никто не гонит ее из так называемого круга. Ребята уважают Джемму Андерсон, ведь она не выбивается из коллектива. Девочка из приличной семьи, она знает, когда стоит открыть рот, а когда – заткнуться. Как бы удивительно ни звучало, но иногда Джемма и промолчать умеет.
По той же причине никто не трогает и меня. Смеются у меня за спиной, болтают глупости, но не выступают в открытую – вовсе не из-за папы. Только из-за того, что я родилась в правильной семье и умею правильно себя подать. В отличие от съежившейся у шкафчика Джейн Морган, судя по виду, готовой сквозь землю провалиться, лишь бы не прислушиваться к затянувшейся перепалке.
– Не стоит, – качает головой Джемма и переводит взгляд на Джейн. – Считай, сегодня тебе повезло, Морган. Но в следующий раз, будь уверена, Сильвия тебя уже не спасет.
И Джемма Андерсон, гордо выпрямив спину, шагает обратно в сторону широкой мраморной лестницы. Минует кофемашину, кивает столпившимся у кулера подружкам и вместе с ними скрывается за двустворчатой деревянной дверью. Фигурная резьба поблескивает в свете ламп.
На этаже устанавливается непривычная тишина – слышны лишь приглушенные голоса из столовой, редкие шепотки, шум лифта и едва различимый голос профессора Смита из кабинета. Удивительно, насколько громким может быть один-единственный человек. Умеет же наделать шуму.
– Ты как?
Я криво улыбаюсь Джейн, отмечая, насколько она выделяется среди студентов. Растянутый серый свитер никуда не годится, руки выглядят так, словно вечерами она в огороде копается, а джинсы на ней прямиком из старшей школы – такие же старые, давно вышедшие из моды. Об оксфордах и говорить нечего. Сколько им лет? Пятнадцать?
– Спасибо, все в порядке. Профессор Смит и правда ругался? – говорит она тихо, нервно оглядывается вокруг.
Неужели боится, что еще кто-нибудь из ребят обратит на нее внимание? Или что Джемма вернется с подружками? Ну и дела. Ясно же как день, что сейчас к нам никто не полезет. Хотя бы потому, что я ляпнула, будто позвоню папе.
– Профессору до Джеммы никакого дела нет. Он только дверью хлопнул, показывая, насколько устал от ее криков и попросил больше не сдавать хвосты на переменах. Ты что, испугалась, что ли?
Я смеюсь и поглядываю на большие часы над дверями лифта – половина второго. Самое время немного развеяться.
– Слушай, куда ты обычно ходишь обедать? В нашу столовую?
– Что?
Джейн, только-только отвернувшись к шкафчику, вновь оборачивается ко мне и хмурит кустистые брови. Выщипать бы их да прическу в порядок привести.
– Обедать. Сейчас половина второго, у нас впереди целый час. Как насчет составить мне компанию? Заодно поговорим, что можно сделать с такими занозами, как Джемма, чтобы в следующий раз мне не пришлось вылетать в коридор, как фурия, и отпугивать ее.
– Я и не просила этого делать. Думаешь, я никогда не видела таких пигалиц, уверенных, что им все можно только потому, что они родились с золотой ложкой во рту? Не смеши меня, Сильвия. Но спасибо.
– Так куда ты ходишь обедать?
В коридор вновь высыпают ребята – кто-то выходит от профессора Смита с недовольным лицом, кто-то выглядывает из соседней аудитории, а кто-то спускается с верхних этажей. Помещение мгновенно наполняют голоса и веселый смех, многие ребята поворачивают в сторону столовой. Далеко не все ходят на обед в ближайшие рестораны, но абсолютно все предпочитают хоть немного развеяться и что-нибудь перекусить. Кто-то выходит в парк, кто-то просто наливает себе кофе из автомата и сидит у окна или во дворе.
Я же предпочитаю перекусывать в ресторане через дорогу. Не чета всяким пафосным заведениям, к каким приучил меня папа, но рядом с колледжем ничего толком нет.
И Джейн Морган теперь тоже заглядывает в небольшой ресторанчик французской кухни через дорогу. Удивительная девчонка, остается только гадать, как она продержалась целых полгода совсем одна. Сколько я на нее ни смотрю, сколько ни пытаюсь угадать, что творится у нее в голове, ничего не получается. Джейн – темная лошадка, не понимающая правил игры. Но такая душевная.
– Какой тебе толк со мной общаться? – спрашивает Джейн, когда мы сидим за дальним столиком в ресторане.
Сегодня в заведении пусто, музыка приглушена, да и официантов толком не видно. Удивительно, обычно по пятницам здесь не протолкнуться.
– Мне всегда казалось, что ты мало чем отличаешься от Джеммы. Без обид, Сильвия. Выпендриваться шмотками ты любишь не меньше и за Дереком бегаешь как собачонка, язык свесив. Я все понимаю, самый завидный парень колледжа, но он