Пальцев обеих рук не хватит, чтобы пересчитать всех, с кем я крутила интрижки, – с кем-то совсем короткие, не дольше пары вечеров, а кому-то удавалось задержаться в моей жизни на пару недель или месяц, но в целом с серьезными отношениями никогда как-то не складывалось. Я слишком вспыльчива и самоуверенна, чтобы оставаться послушной симпатичной куколкой для заносчивого пустозвона вроде Дерека, и слишком привыкла к роскошной жизни, чтобы сбежать черт знает куда с каким-нибудь отчаянным парнем вроде Фредди. Но я была уверена, что отцу плевать, с кем я провожу время, – хоть с бездомным, лишь бы, как он сам когда-то говорил, я была счастлива.
– Знаешь, Сильвия, чем позже начнешь отношения, тем лучше, – сказал он, когда я еще училась в старшей школе. – Я знаю, девочки сейчас взрослеют очень рано, и у тебя наверняка уже есть парень, но, поверь мне, ни к чему хорошему отношения в таком возрасте не приводят. Они начнутся и закончатся, ты и глазом моргнуть не успеешь. А шрамы останутся на всю жизнь.
Уже тогда было как день ясно, о чем он говорит: с матерью они сошлись рано, завели ребенка в таком возрасте, когда самим впору сидеть под крылом родителей, а потом развелись. И – в этом я уверена на сто процентов – шрамы у отца остались будь здоров, пусть он и смог встать на ноги. Не без помощи бабушкиного наследства, конечно. Старой миссис Хейли не стало, когда я еще пешком под стол ходила, но папа всегда вспоминал о бабуле с теплотой. С такой, с какой я о родителях никогда не думала. Даже об отце.
И все-таки кто ему растрепал? Дерек? Живо представляется, как они с папой встретились в лифте и завели непринужденную беседу о Мерсере, с которым я притащилась на вечеринку в честь победы на чемпионате, которому едва ли не на шею вешалась под конец. Отвратительно. Отец не сплетник какой-нибудь, чтобы обсуждать такие вещи с учениками. Джейн? Да ей и в голову бы не пришлось обратиться напрямую к ректору, еще и по такому поводу. Вот только кроме них некому. Хотя кто знает, на что подруга теперь способна. Да и какая разница? От ужина уже не отвязаться.
Папа отказов не принимает. Наверняка он выделил несколько часов в своем плотном расписании, лишь бы убедиться, что я не связалась с каким-нибудь ненормальным. Правда же? В глубине души отец боится, что я пойду по его стопам и спутаюсь не с тем человеком, не просто так он периодически намекал, будто с Дереком лучше не водиться.
Как знать, может быть, именно из-за отца Дерек чуть ли не два года меня игнорировал.
Да и черт с ним. Я нашла кого-то куда ярче и симпатичнее Дерека. Вспыхивают воспоминания об одном из вечеров: о горячих, развязных поцелуях с отчетливым горьким привкусом табака; о жарких прикосновениях и шепоте, таком постыдном, что от одного воспоминания к паху приливает кровь. Мер даже не человек. Настоящее чудовище, но это и нравится мне больше всего. Как бы ни страшно было признаваться в этом даже самой себе.
Горячее чудовище с животной харизмой, способное на все, готовое бросить мир к моим ногам. Да, когда-нибудь придется заплатить за это, но сейчас… Сейчас Мер никуда не исчезает и оставлять меня наедине с подписанным кровью контрактом не собирается.
Наверняка я ему нравлюсь. Вот просто зуб даю. Не будь он заинтересован во мне хоть чуточку, давно уже нашел бы себе занятие по душе. Веселился бы с кем-нибудь еще. Контракт не обязывает его болтаться рядом двадцать четыре часа в сутки. Не так ли?
Впрочем, условий договора я в глаза не видела. И не увижу.
– Мер! – кричу я, оборачиваясь.
Его силуэт – высокий, с четкими очертаниями рогов, мелькает в дверях. Как он может быть одновременно так притягателен и так опасен? Взгляд хищника, готового в любой момент броситься на добычу, сколь крупной бы та ни была; широкая, довольная ухмылка, острые когти, украшения, которыми он увешан то ли как подросток-бунтарь в переходном возрасте, то ли как вожак далекого африканского племени; телосложение и рост – все в такой внешности кричит, что стоит держаться от него подальше. Но грация, с которой он двигается, его сила и обаяние, каким на моей памяти не мог похвастаться ни один мужчина, – они к себе так и манят. И если он не соврал, когда заявил, будто выглядит так из-за моих желаний, то что-то в этом есть.
– Что на этот раз? – улыбается он, склонившись над барной стойкой и опустив руки по обе стороны от меня.
Даже сидя на высоком барном табурете я чувствую себя рядом с Мером буквально крошечной. Он может переломить меня пополам, если пожелает.
– Я хочу, чтобы завтра вечером ты пошел со мной в ресторан. Притворился человеком, как в прошлый раз, – произношу я на выдохе. Ерзаю на табурете и невольно засматриваюсь на выделяющиеся под облегающей футболкой Мера украшения. По одному маленькому металлическому шарику под каждым ребром. – В прошлый раз у тебя отлично получилось.
– О, у тебя тоже, – шепчет он мне на ухо, придвигаясь слишком уж близко. Отстраняться уже некуда. – Но я не эскортник, детка, ты же понимаешь? Обратись куда следует.
– Это желание, – я набираю полную грудь воздуха и поднимаю на него взгляд, смотрю в яркие, нечеловеческие глаза Мера. Зря. Выдох получается резким и шумным. – Сокровенное, если ты вдруг не почувствовал.
Несколько долгих мгновений мы молчим. За окном с шумом проносятся машины, льется музыка из ресторана на первом этаже, но мне кажется, что происходит все слишком медленно – будто время загустело, как патока, и не течет с той же скоростью, что и обычно. Интересно, это тоже проделки Мера? Я замечаю его широкую улыбку, вижу, как сверкают острые зубы, и вздрагиваю, но вовсе не от страха.
Черт, не понимаю, отчего меня так сильно к нему тянет.
Он всего лишь демон, явившийся из преисподней, чтобы исполнить мои самые сокровенные желания. С губ невольно срывается смешок. Господи, это и звучит-то абсурдно. Но глупо отрицать очевидное, когда надо мной нависает эта семифутовая махина и улыбается так, словно больше всего на свете хочет меня сожрать. Во всех возможных смыслах. И сомневаться не приходится: сожрет, если захочет.
Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу.
От голоса Мера в голове могли бы подкоситься ноги, но я лишь крепче стискиваю пальцами края табурета, крупно вздрагиваю и закусываю нижнюю губу.
Чтоб