В одно мгновение я срываюсь на крик, а потом снова перехожу на свистящий шепот. Никак не могу прийти в себя и успокоиться, не понимаю, зачем вновь высказываю Мертаэлю те же претензии, что и раньше. Сказать ведь хотелось совсем другое. Но слова срываются с языка быстрее, чем я успеваю их обдумать.
– Приходишь и уходишь, когда захочешь. Думаешь, будто можешь творить со мной что только вздумается!
Я делаю шаг назад и смотрю ему в глаза, но сегодня взгляд Мертаэля пылает не так ярко, как обычно.
– Я тебе не игрушка! Я… Почему я не могу выбросить тебя из головы? Почему ты, такой отвратительный эгоист, засел там? Об этом я тоже никогда не просила! Я хочу ненавидеть тебя, понимаешь?! За то, что ты сотворил с Джейн, Дереком и мамой! Какими бы они ни были, я их любила! А ты… ты…
– Так возненавидь меня, Сильвия, – улыбается он спокойно. Касается ладонью моего подбородка, проводит горячими пальцами по щеке, и вдруг его улыбка тухнет, сменяясь мрачным, непривычно тусклым выражением лица. – Возненавидь меня всем сердцем, и покончим с этим.
– Я не могу! Ты что, оглох?!
Не в силах выразить чувства словами, я бросаюсь вперед и изо всех сил колочу его кулаками в грудь. Сильнее, сильнее, чтобы хоть один удар достиг цели. Хоть один попал в сердце, если то у него вообще есть. До чего же он глупый! Насколько же далек от людей!
Почему?..
– Ты… Это ведь никакие не адские флюиды, – я давлюсь слезами, но продолжаю говорить. Останавливаться уже слишком поздно. Утираю слезы рукавом когда-то белой блузки и всхлипываю. – Я давно уже перестала испытывать одно только желание. Ты просто… Ты именно такой, какой был мне нужен. Всегда, понимаешь? У меня сердце переворачивается, когда я на тебя смотрю. В голове переклинивает. И от этого чувства не избавиться, я даже в этот раз не смогла…
Покрепче стиснув в руках ножку от разбитого бокала, я отбрасываю ее в сторону. Стекло разлетается на десятки мелких осколков, блестит на темном полу, как звезды в ночных небесах. Жаль, что в небе Нью-Йорка уже много лет как не разглядеть никаких звезд.
Точно как и в моей жизни. Ничего в ней не осталось, кроме проклятого Мертаэля.
– Поверь мне, я не тот, кто тебе нужен, Сильвия.
Впервые его голос звучит так серьезно. Он хватает меня за плечи, встряхивает, заставляет заглянуть ему в глаза – горящие пламенем уверенности глаза, но где-то там на самом деле плещутся эмоции куда более яркие.
И теперь я их отчетливо вижу.
– Ты разве не заметила, что демоны не приносят в жизнь смертных ровным счетом ничего? Я могу исполнить твои желания, но тебе не понравится. Посмотри на меня, вспомни о Джейн, о Дереке, о Лауре. И осознай, чего ты хочешь сильнее всего. Давай, я уверен, после этого ты десять раз подумаешь, прежде чем произнести то, что у тебя на уме. Даже не вздумай, ясно?
Я лишь обессиленно качаю головой. Конечно же, Мертаэль прав во всем: ни одно желание он не исполнил так, как мне хотелось. Всегда преследовал собственные интересы, играясь с моими чувствами, судьбой и даже близкими. Так почему же кажется, будто он врет? Почему на душе скребут кошки? И почему от засевшего внутри чувства не избавиться? Даже такой отвратительный, он – тот, кто нужен мне сильнее всего на свете.
Никогда я не умела выбирать парней. Все они – от Фредди Сандерсона до Дерека Уилсона – ни во что меня не ставили, делали мне больно, но меня тянуло к ним как магнитом. Мертаэль вел себя примерно так же, но кое в чем разительно от них отличался. Он всегда возвращался, когда был мне нужен. Он никогда не оставлял меня одну. Он дарил мне любовь – пусть и своеобразную – тогда, когда я нуждалась в ней больше всего. И сейчас в его взгляде мне видятся вовсе не злость и желание добиться разрушительных эмоций – мрачная решимость и светлая грусть, каких в глазах демонов быть не должно.
Как же ужасно мое самое сокровенное желание.
– Не передумаю, – говорю я уверенно.
Не хочу даже думать, насколько жалко и глупо сейчас выгляжу: глаза наверняка припухли, а на лице красные пятна, да и блузка мокрая от слез.
– Иногда я не знаю, чего хочу больше: прикончить тебя или попросить никогда больше не уходить, но я точно знаю, как называется это чувство.
– Помолчи, Сильвия.
– Нет.
– Ты не понимаешь, что говоришь. Иди отдохни, проспись, подумай о чем-нибудь другом. Разве ты не хочешь отвлечься?
Мертаэль заглядывает мне в глаза, и кажется, будто сейчас меня одолеет та же слабость, что и в прошлый раз. Но разум остается ясным, и даже если когда-то Мертаэль действительно гипнотизировал меня, заставляя чувствовать то, чего хотелось ему, сейчас этот фокус не сработал.
– Я люблю тебя, – произношу я куда громче, чем планировала. Слова слетают с губ удивительно легко, но в душе селится странное беспокойство. – Ты так и не понял? Даже если ты конченный урод, я ничего не могу с собой поделать! Мне именно такой и был нужен!
На квартиру опускается тишина. Стоит прислушаться, и можно будет различить биение наших сердец и частоту дыхания. Неужели я и правда это сказала? Так запросто, после всего, что он со мной сотворил? После нескольких часов, проведенных в одиночестве? После истерики? И никакого страха, никакого сожаления – я не чувствую ничего из того, чего так опасалась.
А вот Мертаэль сам на себя не похож: губы плотно сомкнуты, за упавшими на лицо волосами не видно ярко-красных глаз, а когтистые руки сжаты в кулаки. Я едва успеваю отскочить в сторону, когда он с силой бьет по стене, оставляя на ней ощутимую вмятину.
– Почему ты не могла загадать нормальное желание, Сильвия? – спрашивает он сдавленно, прежде чем вновь садануть по стене кулаком. Рядом с одной вмятиной появляется другая, за ней еще одна, еще и еще. – Деньги, власть – что угодно, у тебя в руках был целый мир. Какого черта именно любовь, Сильвия?! До тебя не доходит, что демоны не созданы для любви?! Особенно я!
Голос его срывается на рык, и впервые за эти несколько месяцев я вижу в Мертаэле не человека – настоящего демона. Еще немного, и его волосы взметнутся вверх, дрожа в