— Да, мне докладывали. Ладно, с причинами мы будем разбираться потом! Сейчас главное другое. Родион уже захватил почти все имперские объекты в Москве. Он провозгласил, что Москва и всё её земли больше не подчиняются имперской короне, а становятся отдельным царством.
— А себя он что, объявил царём? — хмыкаю я.
— Да.
— Серьёзно?
— Серьёзнее некуда, — хмуро отвечает Александр Николаевич.
— Вот это амбиции. И что теперь? У него есть какие-то требования или что-то ещё? Чего он добивается?
— Пока что он борется за то, чтобы установить в так называемом Московском царстве своё господство. Администрация города, полиция и московская Коллегия магов уже подчинились ему. Всех несогласных он расстреливает или отдаёт на съедение монстрам.
— То есть даже не скрывается, что он на стороне монстров? — удивляюсь я.
— Именно так. Под Москвой открылось несколько разломов, твари ловят всех, кто пытается сбежать из города. Смертоеды патрулируют улицы.
— А что с орденом Стражей?
— Вступили в бой с армией одного из киреевских вассалов. Стражи победили, но их снова атаковали, и они были вынуждены отступить, понеся потери. Имперская армия тоже пытается сопротивляться, но силы Киреева значительно их превосходят. Думаю, что уже до конца дня он полностью захватит власть в Москве.
— Это провокация, Ваше Величество. Он ждёт, что мы атакуем его, и для нас наверняка готова ловушка, — говорю я.
— И что теперь, Андрей Алексеевич? Вы предлагаете мне оставить всё как есть или начать переговоры с мятежником⁈ Ни за что! Родион Киреев и все, кто встал на его сторону, будут уничтожены! — твёрдо заявляет император.
— Целиком поддерживаю ваше решение, просто предупреждаю — надо быть осторожными. Орден Багровой бури выступит на вашей стороне, — обещаю я.
— Не стоит, Андрей. Это мятеж против меня, и я сам с ним справлюсь, а у вас другие задачи. Занимайтесь своими делами, я просто должен был ввести вас в курс дела.
— Ни в коем случае, Ваше Величество! Родион наверняка действует по указке своего папаши-монстра. Я обязан поучаствовать, это — прямая обязанность моего ордена, — настаиваю я.
Александр Николаевич тяжело вздыхает и говорит:
— Хорошо, вы правы. Помощь Ордена Багровой бури не будет лишней. Я собираю войска, разведка и передовые отряды уже выдвинулись, но основные силы будут готовы выступить вечером. Я лично поведу их в бой.
— Я прикажу своим людям готовиться.
— Хорошо. Тогда до встречи, Андрей Алексеевич, — говорит император, и на этом наш разговор заканчивается.
Я кладу телефон на стол и задумчиво барабаню пальцами по столу.
Поворот не то чтобы неожиданный, но всё равно неприятный. Противник оказался весьма решительно настроен — я думал, что Сатарион будет потихоньку набирать силу, а он решил сразу пробежаться галопом. Причём этот мятеж — лишь первый ход в партии, наверняка у него готовы для нас и другие сюрпризы.
Ну, ничего. У меня тоже есть сюрприз. Только попробуй явиться в Петербург, ублюдок, и попадёшь в мою ловушку. Как только окажешься в моих владениях — я с тобой расправлюсь.
Российская Империя. Москва. Штаб имперских войск.
Выстрелы и рёв монстров постепенно угасают. Где-то снаружи раздаётся взрыв, и в офицерской комнате с потолка сыпется пыль. Затем становится тихо.
— Мы проиграли, ваше благородие, — бледный адъютант, дрожащими пальцами расстёгивая кобуру, смотрит на генерала.
Генерал Литвинов не отвечает. Он молча смотрит на монитор, и по камерам наблюдения видит, что его люди разбиты. Войска Киреевых и монстры заполонили всю территорию базы. Гараж, арсенал, все командные здания — захвачены. Осталось последнее здание — то, где сейчас находятся генерал и его адъютант.
— Слушай приказ, Иван. Убрать оружие и сдаться на милость так называемого царя. Тебе ни к чему погибать, — говорит Литвинов.
— А как же вы, ваше благородие?
— Я не собираюсь сдаваться.
— Тогда я тоже! Я вас не брошу, генерал. Отказываюсь выполнять приказ! — хоть и со страхом, выкрикивает адъютант.
Литвинов вздыхает и выключает компьютер. Встав, он поправляет китель и говорит:
— Хорошо, Иван. Тогда к бою.
— Есть! — адъютант выхватывает пистолет и передёргивает затвор.
В коридоре уже раздаются тяжёлые шаги. Генерал готовит заклинание и, как только шаги приближаются, бьёт прямо через дверь. В ответ раздаются ругательства и выстрелы.
Бой оказывается коротким. Адъютанта настигает пуля, а генерала хватают солдаты Киреева и избивают до тех пор, пока не раздаётся возглас:
— Хватит!
Литвинова заставляют встать. Он видит перед собой Родиона Киреева, самопровозглашённого правителя Московского царства.
— Что вы наделали, идиоты? Целителя сюда! — возмущается он.
Генерал усмехается и сплёвывает кровью прямо на белый мундир Родиона. Тот удивлённо поднимает брови и отступает на шаг. Его пальцы сжимаются на рукояти, висящего на поясе, меча.
— Я знаю, зачем ты пришёл, мятежник. Я не перейду на твою сторону, я верен императору и Российской Империи! — хрипит Литвинов.
— Империя скоро падёт. Я даю вам шанс присоединиться к победителям, — отвечает Киреев. Кровавый плевок медленно стекает по его белому мундиру.
— Нет!
— Вы последний, кто остался, Игорь Леонидович. Если откажетесь — вы и ваша семья будут объявлены предателями Московского царства и казнены, — холодным голосом произносит Родион.
Он пытается казаться невозмутимым, но опытный генерал прекрасно видит страх в его глазах. Что бы там ни корчил из себя этот мальчишка, какой бы монстр не стоял за ним — он всего лишь трус. И мятеж он поднял именно из страха. В нём ни капли благородной решимости.
— Да пошёл ты. И мою семью ты не тронешь, они заранее покинули Москву. Я подозревал, что случится нечто подобное. Давай, убей меня, если сможешь! Несчастный слабак! — Литвинов смеётся, несмотря на боль в отбитых рёбрах и разбитом лице.
Киреев стискивает зубы, выхватывает пистолет и щёлкает предохранителем.
— Поставьте его на колени, — приказывает он солдатам.
Ударив генерала в живот, бойцы заставляют его опуститься на колени перед этим самозваным царём. Игорь Леонидович гордо поднимает взгляд и смотрит Родиону в глаза. Тот стоит над ним, но ничего не делает.
— Ну? Стреляй, щенок! — рычит генерал.
Киреев медленно, как во сне, поднимает пистолет. Палец дрожит на спусковом крючке, побледневшие губы плотно сжаты.
— Ты не сможешь. Лучше прикажи своим гвардейцам, — усмехается Литвинов.
Раздаётся звук, похожий на гудение пламени. Комнату