Я видела беспокойство в его взгляде, когда на кухню вошёл, оценила, как сжал пальцы, как поцеловал быстро в висок. А ещё оценила как его мать на это посмотрела. Просто ядом обожгла. Вот так посмотрела.
Это же она, пять минут назад популярно мне объяснила, что видеть меня не желает. И как бы я не бесилась, доводы были логичными – этого не отнять.
– Я уверена, что у тебя всё хорошо будет. И конечно, понимаю почему Игнат. Он хороший, ответственный, совсем не жадный, – пауза показательная, во время которой я чувствую себя продажной дрянью, – Но, нет, ничего не получится. Вы разные. И как бы так мягче тебе объяснить, – ещё одна выдержанная пауза, а потом она мне, как несмышлёной малышке объясняет: – У Игната невероятные перспективы. Он займёт кресло. Мы очень много в это вложили и у него обязательно получится. Но это сложный путь, и он требует огромного ресурса как от него самого, так и от девушки, которая будет рядом. Девушка, которая понимает значимость, девушка у которой кристальная репутация, образование и что немаловажно тыл. Связи. Ты меня понимаешь? Мне нужно ещё объяснять?
– Не надо, – шепчу.
Улыбается снисходительно. Вкус её победы растекается ядом по моему нёбу.
– Вот и замечательно.
Я практически ничего ей не отвечала, смотрела и слушала, словно язык проглотила. Мне очень хотелось ей сказать, что я с ним не из-за перспектив, не из-за кресла судейского, не из-за денег. Я хотела сказать, что просто люблю его, что он особенный, что невероятный, что его человеческие качества перекрывают любые перспективы и возможности. Но правда в том, что простушка Рита, которая кроме люблю ничего не даст, в этом союзе никому не сдалась. А если ещё вскроется всё, то и утопит его.
На пару секунду я вдруг представляю себе, как та самая правда выплывает через несколько лет и то, как он теряет то, к чему шёл из-за меня. И понимаю, я не хочу быть источником его проблем… Только ни его. Не зная правды, Аглая Тимофеевна била в яблочко. Она красиво сплетёнными предложениями размазывала меня как масло на багет, а укусила чуть позже. Я вышла к счастью в этот момент. Куснула сразу по локоть.
Хотя… нет, не вышла, кому я вру? Я сбежала. Сидеть под перекрёстным огнём взглядов, в этой давящей атмосфере, где как в тисках голову стянуло… не знаю кто бы смог просидеть больше.
Сильная спутница… я не сильная, ни разу. Меня вышибли просто слова. Наслоились на мою реальность и придавили. Она права. Сильный тыл я не обеспечу. Потому что сама в нём нуждаюсь. И никогда. НИКОГДА не смогу рядом идти, я тянуть назад начну. Все это понимают. Я тоже… Страсть ведь стихнет, начнётся жизнь. И в этой жизни я просто ему не спутница. Жаль… Но, нет.
А ещё больно было, будто бы на куски разрывают живое тело. Снисхождение, улыбки эти наигранные, мужчина рядом, что моим не будет по определению. Ни с моим багажом, ни без него. Почувствуй себя грязью под ногтями за пять минут… Этой женщине можно писать курс. Уверена его купят.
У меня был выбор. Простой выбор… Уйти или остаться.
Сложный выбор…
Отчаянно хотела остаться, хотела, чтобы он заступился, чтобы это всё закончилось… чтобы она так сильно не прокатывалась. Вылетела из кухни, дыхание перехватывало, сердечко работало запредельно. А потом вдруг остановилась, на цветы посмотрела. Красивые цветы. Маленькие кустовые розы, нежного-розового цвета, запах на весь коридор. Если бы он подарил, я кинулась целовать. Но…
Аглая Тимофеевна меня не просто не хочет рядом видеть с сыном, она меня даже за букашку не воспринимает, я скорее соринка на белом воротничке.
Это ужасно… унижать человека – ужасно. Болезненно хочется, чтобы отстоял меня, но в то же время я понимаю, что поставь она его перед выбором, он не станет выбирать. Мать или подружка, которую знает пару недель. Выбор без выбора. Я всё думала, как же это произойдёт… думала, что он сам разорвёт, когда скучно станет, а вот как оно вышло. Практически литературная классика. Невеста не пришлась ко двору. В такую сказку мне не хотелось.
Когда сил слушать не осталось, я просто вышла, оглянулась на цветы прощаясь и ушла. Перешагнула порог, а сердце своё ставила там. Мне так хорошо было в этой квартире. Тепло, безопасно, счастливо.
Уже не важно откуда она знает больше, чем знаю я сама, проблема в том, что она это знает. Умело потыкала, нажала на самое болезненное, раздавила меня.
Постаралась в самой унизительной форме преподнести. Она справилась с этим. Я – нет. Сдавило спазмом горло, смотрела чётко вперёд сдерживаясь, но слёзы всё равно хлынули. Вот так, с небес на землю. Всмятку. Больно.
Наверное, он что-то ей ответил, у меня в ушах зашумело после «снял её в клубе». Обувалась поспешно, сумочку каким-то чудом не забыла. Вылетела из подъезда, воздуха хапнула полной грудью. Дошла до парка на деревянных ногах, в самый угол забилась и разревелась окончательно. Всё выплеснула, думала задохнусь как вытягивало душу.
Почувствовала себя маленькой и ущербной, самой несчастной в целом мире. Захлёбывалась слезами.
Я же предполагала, что могу не понравится, я не строила иллюзий. Но то, как на самом деле произошло и то, как она вот так взяла и сказала не стесняясь – убило. Оправдаться постеснялась. У матери Игната очень тяжёлый и пронизывающий до костей взгляд. Она посмотрела, я потерялась и сдулась как шарик. Подавила без слов.
Жаль, что память возвращается. Как бы не старалась не думать, всё в красках помню. Ночью так сладко было, утром расплата пришла. Всё закономерно, да? Черные и белые полосы. Или за моё враньё ответка от вселенной. Есть же высшие силы… всё закономерно и в балансе должно быть. Я попыталась взять то, что ни для меня, вот и всё. Вернули обратно. Потому что ни моё это! Он никогда моим не будет. Мы две случайности.
– Рит, всё, вставай.
Опускаюсь на колени, взгляд подруги ловлю. Она сегодня тоже ни такая. Что-то случилось, но у меня нет моральных сил. Качнули основательно. Себя бы вывезти попробовать, подругу я не потяну. Марина глаза отводит. Я же подмечаю, что они у неё зеленее смотрятся чем всегда. И я знаю почему так. Тоже грустно. Мои сейчас как вода скорее всего, по той же причине.
Ещё это платье дурацкое забирала сегодня с маркетплейса.