— Марк! Наконец-то! Я уже думал, ты забыл обо мне.
Юрен тихо хмыкнул. Я попросил его оставить нас наедине, и он, коротко кивнув, удалился наверх. Когда его шаги стихли, я присел на корточки перед решёткой, глядя на Канавара.
— Как ты? — спросил я. — Голоден?
— Умираю от голода! — он театрально схватился за живот, запрокидывая голову. — Мне не предлагали ничего с утра. Только воду.
Вот же артист. Не терпит, когда на него не обращают внимания. Решил перейти к делу:
— Расскажи мне о солах.
Канавар заёрзал, явно чувствуя себя неуютно. Его руки затеребили край куртки с нашивками клыков монстров.
— А что рассказывать? — он пожал плечами, стараясь выглядеть беззаботным. — Я же говорил, что контактировал с повстанцами. Они берут плату за проход. Я отдам им кое-что. И всё. Меня пропустят.
— Что именно ты им отдашь? — поднял бровь, наблюдая за его реакцией.
— Просто камень, — Канавар отвёл глаза, глядя на трещину в стене позади меня. — Нефрит. С редкими свойствами. Повстанцы его ценят.
Ложь. Я чувствовал это так же ясно, как запах сырости в этом подвале. По дёргающемуся глазу, по тому, как он облизывал губы. Канавар что-то скрывал, и я собирался выяснить, что именно. Но сначала надо сравнить его историю с версией Ульриха.
— Ладно, — я поднялся на ноги, морщась от боли. — Ещё поговорим.
— Эй, — Канавар вскочил, хватаясь за решётку. Металл звякнул под его пальцами. — А как же насчёт визита к нам домой? Ты обещал!
— Обязательно, — кивнул я. — Но не сейчас. У меня есть кое-какие дела.
Оставив Канавара в подвале, я поднялся наверх. Дом гудел как улей — люди сновали туда-сюда, кто-то таскал оружие, кто-то развешивал дополнительные охранные артефакты.
Девушка в форме рода Эфир пыталась закрепить магический барьер над одним из окон, пока мужчина рядом крепил металлические пластины к раме. Род Эфир готовился к войне.
Виктория Лучистова сидела в углу общей комнаты, что-то записывая в блокнот с кожаной обложкой. Её белые волосы были собраны в аккуратный пучок, открывая изящную шею. Когда я вошёл, она подняла голову, и на её лице мелькнуло странное выражение. Страх? Смущение? Трудно сказать.
— Где наш гость из тюрьмы? — спросил я, не тратя время на приветствия.
— На кухне, — Виктория указала на дверь в глубине дома, захлопывая блокнот. — Торс отмыл его. С трудом, но отмыл. Теперь он ест так, словно никогда раньше не видел еды.
Я кивнул и направился на кухню. Запах жареного мяса и специй ударил в нос, заставив желудок сжаться от голода. Давно я не ел нормально. Ещё одно напоминание о том, что тело требует восстановления.
Ульрих сидел за столом, уплетая огромную порцию тушёной картошки с мясом. Соус стекал по его подбородку, но он, казалось, не замечал этого, сосредоточенно работая ложкой.
Выглядел он уже лучше — чистая кожа, влажные волосы, аккуратно подстриженная борода. В новой одежде — судя по размеру, вещи Торса, подоткнутые и подвёрнутые, чтобы не болтались. Он походил на обычного человека, а не на ходячий труп.
Только его глаза — один обычный, другой с красным свечением — всё ещё выдавали в нём нечто… иное.
— Ну, — я опустился на стул напротив, тяжело опираясь на стол, — теперь, когда ты больше не воняешь, как выгребная яма, может, расскажешь мне о Терре-12?
Ульрих замер с ложкой у рта, потом медленно опустил её в тарелку. Кусочек мяса упал обратно в соус, образовав маленькие брызги. Он огляделся по сторонам, словно опасаясь, что нас могут подслушать, и подался вперёд.
— Что ты хочешь знать? — спросил он тихо.
— Всё, — я откинулся на спинку стула, стараясь выглядеть расслабленным, несмотря на боль. — Как устроена власть, кто её контролирует, как работает магия.
Ульрих нервно облизнул губы, оставляя блестящую дорожку слюны:
— Правит синх земли, — начал он, понизив голос до шёпота. — Патриарх Орлов. Жестокий человек. Его воля — закон.
— Синх земли? — переспросил я. — А как же другие магии? Огонь, вода, свет?
— Их нет, — Ульрих уставился в тарелку, гоняя ложкой кусок мяса по краю. — Только земля. Разные её аспекты. Камень, металл, кристаллы… Все маги используют разные грани одной стихии.
Интересно. Очень интересно. Новые источники силы, новые техники манипуляции эфиром. Я почувствовал, как внутри просыпается азарт. Больше монстров и больше эфира, который я смогу выкачать из всего. Звучит многообещающе.
— И как ты прошёл через сол? — продолжил я допрос. — Что у тебя была за жертва?
— Я отдал им свой глаз, — Ульрих ткнул себя в лицо грязным пальцем, указывая на мерцающий красным орган.
Я невольно поморщился. Отдать собственный глаз? Звучало как-то… чересчур. Но кто знает, какие традиции у этих повстанцев? Может, они ценят такой вид самопожертвования.
— И что же они сделали с твоим глазом? — спросил я, пытаясь понять, к чему он клонит.
Ульрих улыбнулся — странной, кривой улыбкой, которая превратила его лицо в жуткую маску.
— Заменили, — сказал он, постукивая пальцем по виску рядом с красным свечением. — На это. Теперь я… вижу иначе.
— В каком смысле?
— Этот глаз — их, — Ульрих постучал пальцем по виску с такой силой, что я почти ожидал увидеть синяк. — Они видят через него. Всё, что вижу я. Это был их уговор. Мой глаз в обмен на проход в Терру-13. А потом…
Он замолчал, глядя мимо меня, словно видел что-то за моей спиной. Его взгляд стал отсутствующим, будто часть его сознания перенеслась в другое место.
— А потом? — я щёлкнул пальцами перед его лицом, возвращая внимание.
— А потом я должен был стать патриархом, — Ульрих оскалился, демонстрируя остатки зубов. Некоторые были сломаны, другие отсутствовали вовсе. — И открыть им путь сюда. Массовый. Но что-то пошло не так. Я был схвачен. Тюрьма. Пытки.
Его речь стала отрывистой, как будто ему было больно произносить слова.
— И кому же ты служил? — мой голос стал жёстче. — Кто получает информацию через твой глаз?
— Правитель сола, — Ульрих произнёс это с