Я смотрел в её глаза, созданные из чистейшей воды, и видел в них отражение всего пережитого ею ужаса.
Потом кивнул. В конце концов, я не монстр. По крайней мере, стараюсь им не быть.
Эфир вокруг меня сгустился, образуя серебристое облако. Я направил его на Латаэль, не разрушая, но высвобождая, расщепляя заклинание, державшее её душу в плену.
Эфир проникал в воду, не разрушая её, а трансформируя. Словно хирург, работающий скальпелем, я аккуратно резал нити магии, сковывавшие дух Латаэль. Я чувствовал, как структура меняется, как узы, державшие её столетиями, ослабевают.
— Ещё немного, — прошептал я, усиливая поток эфира, направляя его точнее, глубже.
Со стен купола осыпалась пыль. Магические печати, удерживающие арену, пошли трещинами, как лёд на весеннем пруду.
Взрыв был неизбежен. Ослепительная вспышка света, похожая на маленькое солнце, рождённое в центре арены.
Волна силы, расходящаяся от центра арены, сметающая всё на своём пути. Купол разлетелся на осколки, осыпая зрителей магической пылью. Кто-то закричал, кто-то упал.
Когда зрение вернулось, я увидел последствия освобождения Латаэль. Зал превратился в руины. Колонны треснули, стены покрылись инеем, а часть трибун просто… исчезла, словно её никогда не было.
У Тапаева отсутствовала левая рука. Она просто… испарилась, исчезла в момент взрыва. Он стоял, зажимая культю правой рукой, и кричал так, что в ушах звенело. Кровь хлестала сквозь пальцы, заливая его дорогой костюм.
Ротоковский смотрел на меня, не понимая, что произошло. Его всегда надменное лицо исказилось от страха и неверия. Джентльмен из высшего общества Терры-12 впервые столкнулся с чем-то, что выходило за пределы его понимания.
«Она знала Оркана», — мысли лихорадочно крутились в моей голове. — «Была во времена Совета Видящих. Кто-то напал на мой мир, на магов моего учителя и уничтожил их. Те твари… Кто они были? Что они сделали с моим миром? Почему?»
Внезапные воспоминания об Оркане, о Совете, о прошлом, которое я почти забыл, нахлынули на меня, как приливная волна. Я видел Латаэль, видел мир до появления монстров. Это были осколки пазла, который я пытался собрать с тех пор, как очнулся в этой Терре.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Сейчас не время для этих мыслей. Потянул в себя остатки энергии, что тут бушевала. Приятный бонус.
Нужно закончить бой. Нужно показать этим ублюдкам из Терры-12, что они перешли дорогу не тому человеку.
Хольт всё ещё прятался в своём каменном убежище. Я направился к нему. Мои руки покрылись серебристым сиянием, превращаясь в оружие.
Каменный колодец, в котором скрывался маг, казался нерушимым. В обычной ситуации такое укрепление выдержало бы удар молнии или пушечного ядра.
Но не эфир.
Я ударил по камню. Ещё раз. Ещё. Камень крошился, ломался, растворялся под моими атаками, словно песочный замок под напором волны.
Вскоре я увидел лицо Хольта — бледное, перекошенное от ужаса, с бегающими глазами, которые метались в поисках выхода.
Его улыбка исчезла, сменившись гримасой чистейшего страха. В этот момент он был похож на загнанное животное, которое понимает, что охота закончилась.
— Не может быть… — прошептал он, глядя на меня снизу вверх. — Эта сила… Она… Никто… Как?
— Что такое? — я сделал вид, что не понимаю, наслаждаясь его замешательством. — Что-то не так?
— Мой отец, род отдали столько всего за эту силу, — продолжал он, отползая от меня, как краб. — А ты…
— А я? — сделал паузу, глядя ему в глаза, наблюдая, как в них растворяется былая самоуверенность. — Победил!
Эфир вокруг моих рук сгустился, превращаясь в яркое сияние, похожее на солнечный свет, преломлённый сквозь алмаз. Я дёрнул рукой вперёд, хватая его за грудь, прямо там, где находился кристалл души.
Хольт дёрнулся, словно через него пропустили электрический ток. Попытался атаковать меня магией земли. Каменные осколки вылетели из его пальцев, острые как бритва. Но они растворялись, не достигая цели, словно снежинки, падающие в кипяток.
Раздался мерзкий звук — между треском и хлюпаньем. Из груди Хольта я вырвал кристалл души. Пульсирующий камень размером с кулак, окружённый плотью и кровью.
Тело мага замерло на мгновение, как в стоп-кадре, а затем рухнуло на пол и начало биться в конвульсиях.
Крики, похожие на визг умирающего животного, разносились по залу. Тело корчилось, изгибалось под невозможными углами, пока, наконец, не затихло, раскинув руки и ноги, словно сломанная марионетка.
Я аккуратно вытер кристалл души от крови, используя край своей рубашки, и убрал его в карман.
Взгляд Тапаева, полный боли и ярости, метнулся к Ротоковскому. Безмолвный сигнал пронёсся между ними, как электрический разряд. Я почти физически ощущал их ненависть и страх, смешанные в гремучий коктейль.
— Марк, берегись! — крикнул Лок, и я увидел, как оба выживших мага Терры-12 синхронно атакуют.
Земля под моими ногами вздыбилась, формируя каменные шипы, нацеленные прямо в пах. Одновременно с этим волна песка, превращенного в острые иглы, полетела в мою сторону, целясь в глаза.
Я успел уклониться от большинства атак, резко уйдя в сторону и перекатившись по полу. Но несколько каменных осколков всё же вонзились в бок и плечо. Боль обожгла нервы, словно раскалённые иглы, но я не обратил на неё внимания.
— Слаженно работаете, — заметил я, выдергивая каменный осколок из плеча. Кровь брызнула, пачкая рубашку. — Много тренировались?
Ротоковский оскалился, его тонкие губы растянулись в подобии улыбки, больше похожей на гримасу боли.
— Ты труп, Эфир, — процедил он, формируя из земли новое оружие. — Никто не смеет так обращаться с магами Терры-12.
Ещё одна атака — на этот раз песчаная буря. Тяжёлые частицы, острые, как стекло, царапали кожу, лезли в глаза, в нос, стремились проникнуть в лёгкие с каждым вдохом.
Я создал вокруг себя щит из эфира, серебристый купол, отражающий большинство частиц. Но часть песка всё равно проникла внутрь, заставляя кашлять и тереть слезящиеся глаза.
— Ненавижу песок, — пробормотал я, отплёвываясь. — Он грубый, неприятный и проникает повсюду.
Тапаев, превозмогая боль от потери руки, сумел создать каменный молот, который несся прямо мне в голову со скоростью пушечного ядра. Я увернулся в последний момент, и молот врезался в стену позади меня, оставив в ней внушительную дыру размером с человека.
Ротоковский воспользовался моментом, чтобы подобраться ближе. Его руки превратились в каменные копья, нацеленные на мой живот. Острые, как бритва, готовые пропороть плоть и выпустить кишки.
Быстрый поворот, удар эфиром, сконцентрированным на кончиках пальцев — и