То, что это не пес, а симбионт, можно было догадаться с первого взгляда, даже не обращая внимания на цвет глаз, свойственный всем зараженным животным. И хотя ученые советы в один голос утверждали, что это не более чем союз двух организмов, Такаси, как и все нормальные люди, знал, что любой симбионт – это, в первую очередь, зараженный. И что от союза с бактериями он становится непредсказуемым и опасным.
Этот приближающийся бывший пес заражен уже давно. Глаза у них начинают светиться через три или четыре дня. Но у этого уже проступили темно-зеленые пятна на исхудавших, ввалившихся через ребра боках. Хотя и это было не самое страшное.
Пес был не просто заражен, он был еще и болен. Теперь, когда зверь полностью вышел из тени, стало заметно, что он шел, сгорбившись, изогнувшись, припадая на передние лапы, как будто задние были длиннее. Пасть, из которой вытекала вязкая слюна, постоянно двигалась, как будто симбионту отчаянно не хватало воздуха. Словно рыбе, выброшенной на берег и лишившейся возможности попасть обратно в родную стихию.
Еще несколько неуклюжих шагов. Сейчас заразившийся бешенством симбионт покроет недостающее расстояние и бросится на него. Один прыжок. Укус. И затем издохнет, с облегчением передав свое проклятие другому.
Рука полицейского потянулась к кобуре. Раздался тихий щелчок заклепки.
Над головой резко крикнула птица.
Только не это!
Такаси вздрогнул и быстро бросил взгляд наверх, стараясь не терять из поля зрения приближающуюся собаку.
Так и есть. Майна. Сидит на ветке, внимательно рассматривает происходящее внизу, сверкая желтыми глазами. Они кажутся удивительно злыми из-за нависших над ними черных перьев, растущих в виде хохолка на лбу. Раньше эти тридцатисантиметровые черные птички привлекали внимание разве что орнитологов или еще каких-нибудь ученых – до тех пор, пока оставались птицами. Нынешнее поколение этих пернатых симбионтов отличалось агрессивным поведением и высокой чувствительностью к громким звукам. После нескольких инцидентов вышла целая статья, раскрывающая возможные причины кардинального изменения в поведении птиц. Оказывается, бактерия, поселившаяся в их маленьком организме, облюбовала себе не что-нибудь, а головной мозг, в результате чего у майн резко понижался болевой акустический порог: резкие и громкие звуки причиняли их органам слуха нестерпимую боль. При этом у птиц резко выросла непонятная и несвойственная пернатым агрессивность, и они, вместо того, чтобы улетать от источника шума, как это было раньше, теперь летели прямо к нему, стараясь разрушить его своими маленькими, но крепкими клювами. Но в этом была только половина проблемы. Другая заключалась в том, что все майны, находящиеся возле пострадавшей соплеменницы, каким-то образом получали сигнал о том, что ей сейчас больно, и летели выручать ее. В итоге они всей стаей нападали на человека, если тот выстрелил рядом с птицей. Выклевывали глаза, наносили множественные травмы головы своими клювами, норовя вцепиться в язык и проткнуть щеки. Альфреду Хичкоку такое и не снилось.
Что-то еще говорилось про этих майн в одной из последних передач. Были попытки разъяснения, почему они теперь в таком количестве облюбовали территорию Японии. Но Такаси ничего вразумительного в тот раз так и не услышал. Сваливали все на изменение климата в этом году. Вроде как лето выдалось более жарким, чем раньше, и миграция этих птиц окончилась не в Индии и в Шри-Ланке, а здесь.
Такаси замер в нерешительности. Ситуация казалась безвыходной. Надо пристрелить бешеного зверя, но на звук выстрела через минуту слетятся все майны из ближайшего квадрата. От них не спрятаться даже в густых зарослях на тропинке. Они будут атаковать до тех пор, пока не умрет последний из стаи, или пока не умрешь ты сам. Можно попробовать убежать. Возможно, симбионт уже слишком слаб, чтобы броситься в погоню. Во всяком случае, стоит рискнуть. Если пес будет стоять на месте и дальше, он обречен. А так есть хоть небольшой шанс. Он успеет отбежать на достаточное расстояние, и майны не полетят за ним, если придется стрелять по симбионту, бросившемуся следом.
Такаси рванул с места прямо по дороге. Для побега назад, в сторону кобана, пришлось бы потратить драгоценное время на поворот. Да и чем ему помогут напарники, оставшиеся в полицейском участке, расположенном за несколько километров от него? Все должно решиться в эту минуту.
За спиной раздался треск ломающихся кустов, топот тяжелых лап, сопровождаемый стуком когтей по камням дороги, и тяжелое, хлюпающее дыхание. У симбионта еще было достаточно сил, и он бросился в погоню за намеченной жертвой.
Для Такаси это был лучший спринт на триста метров за те несколько секунд, что он бежал, потому, что соперником сейчас была настигающая смерть, чья дробная поступь приближалась все быстрее. Он выхватил из кобуры пистолет и развернулся, целясь в бегущего симбионта, бывшего на расстоянии уже каких-то пятнадцати метров. Возможно, эти метры уже не позволят причинить боль оставшейся позади птице.
Патрульный быстро взял морду пса на мушку. Указательный палец начал свое движение.
Крик очередной майны раздался над головой, и рука с пистолетом дрогнула.
Вот и все.
Эта единственная пришедшая в голову мысль подсказала последний оставшийся вариант. Рука с пистолетом взмыла вверх, приставляя прохладное, жесткое дуло к мягким тканям виска. Майны или симбионт – разницы не было никакой. Обе смерти будут мучительными. Гораздо быстрее и приятнее сделать все самому, чтобы его мертвое тело уже никому не было интересно. Ни тем, ни другим.
Указательный палец вновь начал свое движение. На этот раз медленнее, чем в предыдущий раз. Раздался звук выстрела.
Что-то едва уловимое серой тенью пронеслось перед лицом Такаси, и симбионт со всего разбега рухнул на землю, как подкошенный.
Палец замер, так и не выжав курок табельного оружия до конца.
Такаси продолжал стоять с приставленным к виску оружием, ошарашено наблюдая за тем, как на трупе бешеного пса-симбионта распластывается серебристо-серое существо.
Еще один симбионт, будь они все неладны! Но этому хотя бы можно сказать спасибо. Если бы он понимал, что только что сделал!
Существо, чьи родственники несколько поколений назад назывались белками-летягами, теперь сноровисто возилось на трупе, что-то делая своей маленькой ушастой головой в области шеи собаки. Каким образом оно смогло свалить одним своим прыжком пса, превосходящего ее по размеру в несколько раз, Такаси не имел ни малейшего понятия.
Стоило продолжить свой маршрут патрулирования, как можно скорее убравшись от этого