Только в Америке, насколько он знал, да еще в какой-то части Европы юридические нормы продолжали действовать по всей своей строгости. И, судя по обрывочным видеосъемкам, выложенным в сеть, дела и с техникой и с оснащением личного состава там обстояли намного лучше, чем здесь. Не было у них ни допотопных ранцевых огнеметов, ни старых, списанных костюмов химзащиты, ни бесконечных отчетов начальству за каждый потраченный патрон. Интересно, их кто-нибудь вообще читает, все эти нескончаемые бумажки? За океаном, он точно знал, можно расстрелять всю обойму и ни перед кем не отчитываться. С другой стороны, там и стволов больше. У каждого техасца дома по пять «винчестеров» лежит.
Впереди идущая БМО подъехала к крайнему дому поселка.
– Колонне стой! – раздался динамиках внутренней связи голос Горячева. – Десанту к машине!
Вторая БМО, заняв позицию рядом, также остановилась. Сидящие на ней «факиры» спрыгнули на землю.
– Пехоте обеспечить прикрытие взвода огнеметчиков! Приступить к зачистке зараженного объекта!
Боец слева мгновенно вскинул автомат. Тишина, нарушаемая лишь рокотом работающих моторов, взорвалась первым треском автоматной очереди, срезав первого же выбежавшего из здания человека.
Черная слава ОБЗ, прокатившаяся по всему миру, заставляла людей в панике и животном страхе за свою жизнь становиться испуганными, затравленными зверьми. Отступающий на задний план разум выводил для защиты только инстинкты. Можно было затаиться и ждать, моля высшие силы, чтобы нагрянувшая беда прошла стороной. Можно было бежать, надеясь на силу своих легких и мышц. Можно было драться, чтобы убить. У кого на что хватит выдержки и смелости.
Но все до одного знали точно: черно-желтые нашивки на плечах униформы в зоне видимости означали только одно.
Смерть. Безжалостную и неотвратимую.
Это твои близкие или друзья могут пожалеть тебя. Делать вид, что все будет хорошо и болезнь отступит. У сотрудников ОБЗ нет морального права на жалость. Ибо жалость может привести к промедлению и выходу ситуации из-под контроля, за который в ответе только они. На них, обычных людей, рискующих каждый день жизнями, сейчас возложено спасение всего, что осталось от прошлого мира.
БМО развернулось на месте. Воздух сотряс короткий плевок крупнокалиберного пулемета, разбившего оконные стекла. В голый проем прыснули струями напалма установленные на технику станковые огнеметы. Еще, и еще раз. Внутри раздался чей-то дикий крик. Окна с противоположной стороны, лопнув от тысячеградусной жары, вынесли этот обезумевший звук на улицу. Затем все стихло.
Вырывающиеся сполохи огня, жадно пожиравшего внутренности здания, кидали рваные блики на броню машин и спины «факиров». Когда здание выгорит, команда зачистки войдет в него, проверяя, не осталось ли внутри зараженных, и сжигая все, до чего не смогло добраться очищающее пламя. Страна под угрозой распространения целого ряда опасных инфекций, в частности, чумы. Знаменитой «черной смерти», уносившей до десяти тысяч жизней в день. Южные границы всегда были неспокойным местом. Теперь же зараза распространялась здесь с потрясающей скоростью.
В кожууне находилась обширная территория биосферного заповедника – Убсунурская котловина. Охраняемые в нем звери после потери контроля над численностью расплодились и стали источником множества опасных инфекций. И предотвращать распространяющую угрозу оказалось некому. Люди либо уходили из этих мест, либо умирали. Какое-то подобие порядка, свойственного развитой цивилизации, оставалось только в крупных населенных объектах. Там все еще действовали пропускные пункты, на которых каждого въезжающего в город подвергали обследованию. И там еще можно было получить медицинскую помощь, дающую хоть какой-то шанс на выздоровление.
Но республика, как и прочий обжитый человеком мир, стремительно пустела. Из трехста сорока тысяч населения, по официальным данным, в живых оставалось меньше половины. Горнопромышленные предприятия на границе с Монголией, добывавшие цветные и редкие металлы, уголь, железо, золото, ртуть и нефрит, теперь смотрели на мир пустыми, заброшенными глазницами штолен. Многочисленные стада были либо уничтожены и схоронены в скотомогильниках, либо угнаны или проданы в районы, до которых разгорающиеся эпидемии еще не успели добраться.
Венец эволюции, усмиритель природы и покоритель планеты по факту начинал проигрывать войну тем, кто появился на этой самой планете за четыре миллиарда лет до того, как, согласно учебникам истории, обезьяна выпрямилась и сделала свой первый шаг. И складывающаяся ситуация уже сейчас давала понять, что в скором времени писать новые учебники будет просто некому. История умрет вместе с последним представителем Homo sapiens. Бумажные книги со временем пожелтеют, затем станут хрупкими и однажды просто рассыплются в прах. И не факт, что к тому моменту последние из выживших сохранят способность читать. Прогресс цивилизации все больше развивает динамическую лень. В последнее время все больше людей предпочитают получать информацию посредством видео и аудио, фоном, занимаясь одновременно какими-то насущными делами. Да и сам уровень образования упал на порядок. Что будет, если книга попадет в руки человека, не умеющего читать? В лучшем случае он ее выкинет, в худшем она пойдет на отопление жилья, так как есть шанс отключения обогрева жилья из-за того, что отапливающие станции просто-напросто некому станет обслуживать.
Электронные носители информации пропадут еще раньше. Как только перестанет работать интернет и отключатся последние сервера, все, что хранилось там, станет недоступно. Файлы же, хранящиеся на физических носителях, после того, как отключится электричество, моментально перестанут существовать.
– Отряду продолжить зачистку территории! – скомандовал лейтенант. – Боевым машинам двигаться вдоль улицы! Пехоте следовать за техникой. Вперед!
Взревели двигатели. Придя в движение, лязгнули гусеницы, и бронированные машины тронулись с места. Цепь огнеметчиков последовала за машинами. Взвод легкой пехоты замыкал движение.
Выжженный дом, стоявший у окраины поселения, остался позади.
Следующие полчаса отряд методично обследовал каждый встречающийся на их пути дом. Никого из живых обнаружить не удалось. В нескольких зданиях находили уже остывшие, закоченевшие трупы с почерневшими пальцами рук, высохшими, заостренными чертами лица, белой, лишенной кровотока кожей, на которой в разных местах можно было заметить отвратительного вида огромные шишки. Так называемые бубоны, места укуса зараженной чумой блохи. Из них инфекция распространялась по кровотоку, приобретая зачастую молниеносную форму, убивающую человека в течение суток. Или переходила в легочную форму, самую опасную для окружающих: вероятность инфицирования при контакте с отравленным дыханием повышалась на порядок, и шансы выжить без помощи антибиотиков приравнивались к нулю.
– Последние два дома. – Горячев вышел в эфир, указывая на стоявшую поперек улочки двухэтажную кирпичную постройку, за которой кончалась единственная улица, а с ней и весь населенный пункт. – Сначала его, затем ту