[23] Бурго Ленуар. Часослов. Ок. 1353
Несмотря на ограничения, важная роль женщин в средневековой экономике обеспечила им место в гильдиях и право вести семейный бизнес после смерти мужа или отца. Торговка, как рассказывает нам Батская ткачиха в «Кентерберийских рассказах» Чосера, обладала всеми гражданскими правами. На северном портале Шартрского собора, в серии скульптур под названием «Деятельная жизнь», изображены за работой женщины разных профессий, а в «Книге ремесел» Этьена Буало, написанной в XIII веке, где перечислены сто ремесел и промыслов Парижа, шесть управлялись исключительно женскими гильдиями. В восьмидесяти других ремеслах, от производства тканей до молочного промысла, также трудились женщины. На полях готических рукописей часто встречаются изображения женщин с прялками и веретенами в руках, известно, что женщины активно работали в текстильной промышленности Фландрии, на севере Франции, в Шампани и Нормандии. Важно еще раз признать, что немногие ремесла были исключительно мужскими или женскими. Разделение труда по признаку пола — современное изобретение, это попытка отождествить принадлежность к женскому полу с такими видами деятельности, как рукоделие. На протяжении большей части Средневековья, хотя знатные дамы действительно вышивали у себя дома, в замках, а другие женщины пряли, чесали шерсть и ткали для своей семьи, в мастерских под управлением гильдий, как и в мастерских в благородных домах и монастырях, бок о бок работали женщины и мужчины.
В Англии возросший спрос за рубежом на церковную вышивку, известную как Opus Anglicanum, привел к переходу от домашнего рукоделия, которым занимались в основном женщины во всей стране, к строго организованным, управляемым мужчинами цеховым мастерским в Лондоне. Церковные ризы Syon Cope, образец такой вышивки, представляют собой высокое средневековое искусство конца XIII — начала XIV века, по своему статусу приравненное к живописи и скульптуре. Opus Anglicanum, сложная и удивительно выразительная вышивка шелковыми, золотыми и серебряными нитями с добавлением жемчуга, драгоценных камней и чеканного золота на льняной или бархатной основе превращала эти материалы в струящиеся светом сцены повседневной жизни и библейские события. По мере того как спрос на Opus Anglicanum ширился по всей Европе, в письмах папы Иннокентия IV к аббатам Англии всё настойчивей звучали просьбы прислать побольше этого шитья. Роскошно украшенные облачения Opus Anglicanum отождествляли богатство земной власти, которую символизировали драгоценные материалы и высокое мастерство, с божественным руководством, а движение тела под ризой превращало ее поверхность в трансцендентное сияние. С середины XIII века женщины, похоже, исчезают из профессионального производства, современные же объяснения рукоделия как исключительно женского ремесла, большей частью игнорирует способы его производства.
В XIII веке производство и иллюстрирование книг вышло за пределы монастыря, появились светские скриптории. Книжное дело, ставшее индустрией роскоши, возникало в городах, близ финансовых и властных центров. Термин «imagier», фигурирующий в налоговых списках Парижа, может относиться к художнику, иллюстратору, скульптору и даже архитектору, и это затрудняет определение конкретных видов женской деятельности. Тем не менее анализ налоговых ведомостей Парижа за период с 1292 по 1313 год показывает, что доля женщин в этих профессиях была значительно ниже, чем в других сферах. Роберт Бруннер, исследовавший деятельность парижских мастеров-манускриптщиков середины XIII века, обнаружил сведения о пергаментовщике по имени Марта, работавшей вместе с мужем; Франсуаза Барон, изучавшая налоговые отчеты в различных приходах Парижа конца XIII — начала XIV веков, нашла упоминания о восьми женщинах-иллюминторах, хотя до нас не дошло ни одной их работы. Мы знаем, что художнику-миниатюристу Мастеру Оноре, основателю известной парижской школы иллюстраторов конца XIII века, помогали его дочь с мужем, но работа выполнялась анонимно, в рамках строгих условностей стиля, и не сохранилось ничего, что можно было бы с уверенностью приписать ее авторству. Историк искусства Миллард Мейс атрибутировал ряд лучших миниатюр из коллекции герцога Беррийского как работы самой известной из профессиональных женщин-иллюстраторов XIV века Бурго и ее отца Жану Ленуару. Вскоре после замужества Иоланды Фландрской в 1353 году отец с дочерью создали изящный часослов, в котором элегантный стиль художника-миниатюриста Жана Пюселя сочетается с более энергичным экспрессионизмом, но и здесь установить индивидуальное авторство не удается.
Эти примеры указывают на невозможность вписать многообразную средневековую изобразительную продукцию в искусствоведческие категории, делающие упор на индивидуальное творчество и предполагающие, что художник — это мужчина. Недавние исследования социальных историков предоставили богатый материал, который заслуживает внимательного изучения со стороны историков искусства, желающих проследить за тем, как вместе с обстоятельствами менялась роль мужчин и женщин в культурной жизни Средневековья. Необходимы дальнейшие исследования характера средневекового сотрудничества и влияния визуальной репрезентации на отношение женщин к «привилегиям знания».
Глава 2
Идеал эпохи Возрождения
Якоб Буркхардт, выдающийся европейский историк искусства, в своей книге «Культура Возрождения в Италии» (1860) недвусмысленно утверждал: «Существенным моментом для понимания высших форм общественной жизни Возрождения является уяснение того обстоятельства, что женщина почиталась здесь наравне с мужчиной». Предположение Буркхардта о том, что равенство полов последовало за гуманистическим новым открытием «свободы и достоинства человека», господствовало в исторических описаниях эпохи Возрождения, пока в 1970-х годах его не начали опровергать ученые-феминистки. В книге «Почему не было великих художниц?» (1971) Линда Нохлин исследовала художественный талант и институты, которые традиционно его взращивали. Ее эссе положило начало феминистскому вызову, который был брошен господствующему представлению об искусстве Возрождения как природном отражении действительности, а не наборе сконструированных гендерных мифов. Несколько лет спустя историк Джоан Келли-Гадол подробно рассмотрела взаимосвязь между литературными идеалами женского равенства и меняющимися отношениями собственности, формами институционального контроля и культурной идеологией, затрагивающими женщин. Она пришла к выводу, что сами по себе события, открывшие новые возможности для мужчин эпохи Возрождения, в частности усиление государства и развитие капитализма, негативно сказались на женщинах, существенно уменьшив их реальное влияние, которое они имели при феодализме. Эта работа, дополненная превосходными последними исследованиями таких историков, как Маргарет Кинг, Дэвид Херлихи и Кристиан Клапиш-Зубер, — важный источник ревизионистского мышления. Подобные труды помогают нам понять, почему в истории искусства нет женских аналогов Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля и других мастеров того времени, однако они не затрагивают отношения женщин к новым идеалам изобразительного искусства Возрождения.
Развитие капитализма и возникновение современного государства трансформировали экономические, социальные и семейные отношения в Италии эпохи Возрождения. Историки искусства по-прежнему ищут во Флоренции XV века истоки новых