— А что толку? — Соболев вздохнул и с надеждой посмотрел на меня: — Поговоришь с ним?
— Поговорить не проблема, — ответил я. — Конечно, поговорю. Но мне кажется, разговор должен быть предметным, а не просто: Гриша, возьмись за ум. Надо говорить о каком-то конкретном деле.
— Я рад, что ты это понимаешь. И в этом вопросе я тоже рассчитываю на твою помощь.
— Вы хотите, чтобы я взял его к себе на завод?
— Нет, конечно, взять его на завод я не прошу — понимаю, какие с ним могут быть проблемы. Парень он хоть и ответственный, но слишком импульсивный. Да и разбалованный, чего уж греха таить. Но, может, у тебя есть ещё какое-нибудь дело? Или не у тебя, а на примете? Как я уже говорил, я мог бы купить ему что-нибудь.
Мысль пришла сразу. Довольно дикая. Но я даже не стал её отгонять несмотря на всю её дикость, потому как больше такого шанса не представится.
— А вы не хотите купить ему телевизионный канал? — спросил я не раздумывая. — Это интересное дело, думаю, Гришу оно может увлечь.
Соболев посмотрел на меня и рассмеялся. Громко, во весь голос. Мне даже показалось, что у него слёзы от смеха выступили.
— Что-то не так? — осторожно поинтересовался я.
— Извини, — сквозь смех произнёс Родион Савельевич. — Не удержался. Дело в том, что Гришка на старших курсах лицея мечтал стать журналистом, просто горел этой идеей. Очень хотел поступить на журфак в МГУ, но я не позволил. Решил, что это несерьёзно.
— Ну, по сравнению с военной магической академией — да, — согласился я.
— Опять же дар, как его на журфаке развивать? Гришка тогда сильно на меня обиделся, но потом признал, что я был прав. Но тут, как я тебе уже говорил, во многом твоя заслуга, что ему в академии понравилось.
— Если телеканал не подходит, я ещё поищу варианты, — сказал я. — Дайте мне немного времени.
Было, конечно, жаль, но настаивать смысла не имело. Игрушку сыну за двадцать пять миллионов Соболев мог купить, лишь сам загоревшись идеей, а он, похоже, журналистику недолюбливал. Но не успел я толком и расстроится, как Гришин отец заявил:
— Ну почему сразу не подходит? Одно дело быть журналистом, другое — владеть каналом. Думаю, Гришку такое бы заинтересовало. Только телеканал не магазин и не автозаправка, я на своей памяти ни одного случая не припомню, чтобы они продавались.
— Я не просто так завёл разговор на эту тему, Родион Савельевич, — сказал я. — Мне буквально вчера предложили приобрести наш городской коммерческий телеканал. Я был вынужден отказать, так как у меня нет денег на такую покупку, но, думаю, для вас не составит труда его купить.
— Сколько? — сразу же перешёл к главному Соболев.
— Сам телеканал стоит относительно мало — миллион рублей. Но он продаётся в комплекте с недвижимостью: деловым центром, рестораном, двумя квартирами и дачей.
— Странное предложение, — заметил отец Орешкина.
— Там есть нюанс.
Я честно, ничего не скрывая, описал Соболеву ситуацию. Рассказал про всё: и про мой интерес, и про бандитскую «крышу» Пономарёва, и про его желание уехать из страны, и про предвыборную войну кандидатов на должность губернатора. Не скрыл вообще ничего — отец Григория должен был заранее понимать, на какие риски он пойдёт в случае покупки телеканала. Но, похоже, бандиты Гришиного отца не пугали, а всё остальное было, по сравнению с этим, мелочью.
И ещё я сказал, что хочу купить за пятьсот тысяч половину телеканала. Это было нагло с моей стороны, но мне нужно как-то оформить возможность его контролировать. Впрочем, Соболев это моё пожелание воспринял с пониманием, более того, он даже обрадовался — сказал, что при таком раскладе, если мы с Гришей станет совладельцами канала, Орешкин будет более серьёзно относиться к делу. Да и я буду за ним приглядывать, что тоже немаловажно.
В итоге, после детального обсуждения перспектив и рисков, Родион Савельевич сказал, что осталось прояснить лишь один момент, и тут же спросил:
— Деловой центр нормальный?
— Десять этажей, — ответил я. — Очень приличный, новый. Только недавно построили. И находится в центре.
— Как ты думаешь, весь этот пакет хотя бы половину от запрашиваемой суммы стоит?
— Полагаю, сильно больше, чем половину. Пономарёв не дурак, он понимает, что переплачивать никто не будет. И он очень хочет уехать из страны, поэтому не думаю, что он сильно накрутил. Вполне возможно, это всё так и стоит. Но я могу и ошибаться, тут лучше проконсультироваться со специалистами.
— Если так, то надо брать.
— Всё же лучше сначала проконсультироваться. И у Гриши спросить, интересно ли это ему.
— Уверен, ему будет интересно. Сегодня тебе позвонит мой юрист, сведи его с этим Пономарёвым, пусть готовят сделку.
После этого мы буквально пять минут поговорили о телевидении и Орешкине, после чего я покинул кабинет Соболева, в душе ликуя от того, как удачно всё сложилось.
* * *
Я проснулся от звонка спутникового телефона. И надо же было оставить его в соседней комнате и не убавить звук. Под ворчание Насти быстро встал с кровати и побежал искать аппарат. Быстро его нашёл, благо экран в темноте светился, и принял звонок. Отметил, что номер не определился.
— Привет, брат! — донёсся из динамика голос Орешкина. — Ты только не злись!
От этих слов у меня всё похолодело внутри, и остатки сна улетучились. А ведь ещё днём я радовался, что всё с Гришей нормально. Но, похоже, куда-то встряли.
— Что случилось? — рявкнул я в трубку, от волнения получилось довольно сурово.
— Да мы тут немного увлеклись… — Орешкин замялся. — Сам не понимаю, как так получилось.
— Что получилось? Где Влад?
— Да здесь он, рядом стоит.
— Что у вас случилось? — повторил я свой первый вопрос.
— Да так-то ничего, — ответил Григорий упавшим голосом. — Ты не злись. Просто увлеклись немного, Влад не успевает вовремя приехать. Ты не серчай, это я виноват.
— Погоди-ка, ты звонишь мне в четыре утра сказать, что Влад не успевает вовремя приехать?
— Ну я думал, что ты переживаешь.
— Гриша! Я переживаю! — несмотря на все попытки сохранить спокойствие, я заводился. — Я