-- Скоро я выйду работать. С первых же денег купим тебе игрушку.
-- Какую?! – он смотрел на меня недоверчиво, а я и не знала толком, что ответить.
В самом деле, какие у детей бывают игрушки? Вряд ли здесь есть машинки на пульте управления или какие-нибудь там трансформеры. Ну, или чем там еще интересуются мальчики? Пожалуй, об этом тоже стоит поговорить с госпожой Ханной. А брату я ответила весьма обтекаемо:
-- Вместе сходим и посмотрим. Я еще не знаю, сколько денег мы можем потратить, но мы постараемся выбрать хорошую игрушку.
-- Там, дома… – он мотнул головой, стараясь объяснить, что домом он называет Пригородное, – на соседней улице Мирон жил. Евонный брат старший в городе обустроился. Так он Мирону настоящую свистульку привёз! Прямо железную и на шнурке! Мирошка ее на шее носил и всем хвастался.
Я только вздохнула: уровень притязаний у Ирвина был ниже плинтуса. Ему явно никогда и ничего не дарили, и лучшее, что он видел в жизни — изредка перепадавшая вкусная еда. Такая, на которую мальчишка из моего мира и внимания бы не обратил. Мне стало грустно, я понимала, что поправить всё это будет очень сложно.
-- Не знаю, малыш, что еще, но свистульку мы купим обязательно. Вряд ли это будет полезная игрушка, но уж такую то мелочь мы точно сможем себе позволить.
Ирвин посмотрел на меня с сомнением, вздохнул и пробурчал:
-- Ступай ужо, пока малявка спит.
Чай с госпожой Ханной мы пили неторопливо. Я, понимая, что это, пожалуй, единственный возможный “перекур” за весь день. А она, похоже, просто соскучившись по собеседникам.
– … и вот у неё молоко можно брать всегда. Очень добросовестная женщина и никогда не разбавляет. Я с большого горшка, бывало, целую плошку отборной сметаны собирала. А еще она обрат продает. Для каши утренней самое то, а по цене сильно дешевле.
Я запомнила, где найти продавщицу и как её зовут, но спросить, что такое обрат, не рискнула. Раз обрат — это что-то из молока, я должна бы это знать. Такой вопрос сразу выдаст во мне человека, который в деревне не жил. Аккуратно перевела речь на другое:
– Как думаете, госпожа Ханна, что лучше продавать на Стоке? Пироги или лепёшки? А может, бутерброды делать или ещё что-то другое?
– Я там нечасто и бывала, Элли. А только думаю, что пирогов там и своих достаточно. Вот каши бы, мне кажется, покупали. А только как ты будешь посуду туда тягать? Этакую тяжесть и не утащишь, пожалуй. А в кулёк кашу не нальёшь, сама понимаешь.
– А если кашу сухую и плотную делать? Или продавать только в тарелки покупателей?
– Ой, девонька, не выйдет так. Там столуются мужчины в основном. Многие не станут таскать с собой миску. А плотную кашу, чтобы не текла… Ну даже не знаю. Есть-то ее как в сухомятку?
Тут мне вспомнился плов, который всегда с удовольствием ел мамин муж, здоровяк Димитрис, когда я приезжала к ним в гости. Со своим забавным акцентом он выговаривал:
– Мой жена готовить восхитительно, но за этот ка-аша, – он указывал глазами в тарелку, – я готов отдать свой бессмертный душа! – и басовито смеялся, протягивая тарелку за добавкой.
На Стоке я бывала днем всего пару раз, но вот каш в продаже не заметила. Пироги и бутерброды, даже суп продавали, а вот плова не видела. Может быть, я и не приготовлю настоящий узбекский, но некое подобие точно смогу. Здесь ведь никто и не знает, как он должен выглядеть, этот самый плов. Продавать можно в бумажных кульках: такая еда не потечёт. Легко сохранить горячим до покупателя. Хорошо бы только найти подходящие специи.
Тем более, что был у меня в заначке рецепт, который я стыдливо называла про себя “ленивым пловом”. Почти ничего общего с настоящим он не имел, даже специи туда не добавлялись. Гостей я им никогда не кормила, но… Но ведь это тоже вкусно, а главное: можно сохранить горячим до продажи. И рис там получается очень-очень аппетитный. Да и порции могут иметь разную цену, в зависимости от предложенного куска курицы. Всяко ножка будет дороже хребтинки.
В общем, нужно думать, нужно считать и пробовать. А еще: нужно бежать к детям, сегодня сколотить разобранные кровати, навести хоть какой-то порядок и успеть заказать телегу дров. Иначе в ближайшие пару дней мы начнём замерзать.
– Спасибо вам, госпожа Ханна. К сожалению, мне пора…
Глава 26
До намеченных полочек в нише было еще далеко: требовались доски, уголки и крепкий мужик, который все это повесит. Доски, из которых состоял топчан Ирвина, я перетащила на второй этаж: все же не дело мальчишке просыпаться по ночам и нянчить сестру. Большая часть дня у меня ушла на то, чтобы сколотить заново привезенную из деревни кровать и разложить вещи просто вдоль стены, освободив середину комнаты.
Еще с утра я сбегала и заказала нам телегу дров, но привезти ее обещали только через два дня. По деньгам, кстати, вышло довольно дорого, я вообще с опаской смотрела на оставшиеся деньги: мне казалось, что они тают прямо на глазах. Проживая в городе, мне придется ежемесячно платить за воду и за вывоз мусора. Если от нас троих мусора было не так и много, то вот куры ухитрялись за неделю нагадить больше ведра.
Спать мы пока решили все вместе в комнате на первом этаже. Привезенная родительская кровать была достаточно широкая для того, чтобы мы с Ирвином не мешали друг другу. Но то тряпье, которым мы укрывались, требовалось максимально быстро заменить.
-- Завтра я уйду рано, пойду договариваться насчет работы. Так что малышка будет на тебе. Договорились?
-- Чего б ты без меня делала? – снисходительно вздохнул Ирвин