Однажды Сереге довелось поговорить об этом с одним старым солдатом, воевавшим всю жизнь.
— Да так у всех. Это нормально. С этим можно жить, малой.
И Литвинову не стало легче, но стало спокойней. Действительно, так у всех. Он не первый и не последний, кто переживал такие эмоции. «С этим можно жить». Серега надеялся, что это правда.
* * *
У Юли дела обстояли все так же печально. Она переживала, металась, суетилась.
— Я уже заняла денег, Сережа, — рассказывала Юля. — Отнесла. Но мало, конечно. Я понимаю. Мама обещала помочь. Но на Виталике сильная порча. Гадалка говорит, что без ее помощи до следующего года он точно не доживет.
Они пили чай на кухне. Вбежал маленький Максим.
— Дядя Сережа, поиграем?
Литвинов не успел ничего ответить.
— Максим! — прикрикнула Юля. — Не видишь, что нам некогда? Взрослые важные темы обсуждают.
— Да мне не сложно.
— Ой, да забей ты. Ему и так не скучно.
— Ну мам!
— Макс, сладкое не получишь, если будешь надоедать.
Сергей решил не вмешиваться. Он посмотрел на полные обиды детские глаза, без слез, но жалобные, молящие о внимании и любви, смотрящие на маму, как на идола, богиню, которая, безусловно, никого не любит. Но малыш поймет это только спустя много лет.
Максим убежал в другую комнату после того, как Юля топнула ногой.
Их отношения с Сергеем к этому времени зашли в тупик. Они уже перестали спать вместе, просто общались как друзья. И Литвинову не хотелось иного, и она, борясь вместе с гадалкой за мужа, перестала обращать внимание на эту сторону жизни.
— Так что я по-прежнему в отчаянии.
Она снова начала лепетать про продажу квартиры, лучшего мужа на свете Виталика, который изменяет ей с другими, о доброй гадалке, посланной светлыми силами. И говорила, говорила, пока ее опять не начало трясти, лицо покраснело…
— Я квартиру уже выставила на продажу на сайте объявлений. Но за два дня пока никто так и не позвонил! Дорого, что ли? А если так никто и не купит? Сережа, что тогда? Получается, Виталик погибнет из-за меня! Из-за того, что я не смогла снять с него порчу. Понимаешь? Я виновата буду.
— Слушай, а дай мне адрес твоей гадалки… — неожиданно перебил ее Сергей.
— Зачем?
— Да хочу с ней поговорить. Что она мне нагадает про мою неспокойную жизнь.
— Сейчас.
Юля трясущимися руками написала на листке блокнота адрес и телефон.
— Сначала позвони, она только по записи принимает. И скажи, от кого. А то чужих не пустит.
— Да, хорошо. Я, наверное, пойду.
— Ага, давай, — она ничего не предложила, не намекнула. Да и не до того сейчас было.
«Ну, стало быть, я тут не нужен даже как партнер для постели. Обидно, но ожидаемо, — скривил лицо Литвинов. — Но ей надо как-то помочь».
Он решил поговорить с этой гадалкой. Сделал все, как сказала Юля. Позвонил, записался. Но перед этим он набрал своего знакомого Руслана, который работал в прокуратуре, и изложил ситуацию.
— С этим что-то можно сделать?
— Ну, нужно заявление от нее, — ответил он.
— Она не напишет, она же не считает себя пострадавшей.
— Да, верно. Тогда от тебя. Ты свидетель мошенничества.
— Рус, я как-то… Думал, без всего этого…
— Что, мусорнуться — западло? — засмеялся прокурор.
— Да не в этом даже дело. Не хочу жизнь человеку ломать.
— Понял тебя. Только такие, как эта гадалка, другим людям жизни ломают. И их ничего не смущает.
— Спасибо, Рус. Ну ладно, давай.
Гадалка Марья Семеновна жила в частном доме в районе автовокзала. Ее домик не пестрил богатством, но был добротным, ухоженным. «В целом скромненько», — отметил Сергей. Он не мог знать, что двухэтажный особняк с широкими балконами и коваными воротами, расположенный через два дома, принадлежал сыночку гадалки.
Пожилая женщина сдержанно приняла Сергея. Она осторожно относилась к новичкам. Сначала требовалось хорошо узнать его, войти в доверие, прощупать болевые точки, а уже потом раскручивать на деньги по полной.
Лицо у нее было неприятное. Брови и рот злые, глаза темные и глубокие. Но манеры не грубые.
— Тебя что-то тревожит, мальчик мой? Я загляну в твое будущее. Любовь, карьера.
— Да, понимаете. Меня беспокоит одна девушка…
— Стало быть, личная жизнь, — понимающе кивнула старушка.
— Ну как бы да, — спокойно продолжал Сергей. — Одна девушка постоянно ходит к гадалке и выносит деньги. А та накрутила ей такого и требует огромные суммы. И я вот хотел бы, чтобы от нее отстали.
— Молодой человек, что вы ко мне пришли? — она все сразу поняла.
— Я хочу, чтобы вы отстали от Юли. Она себе места не находит. Бабушка, какие тысячи долларов? Что ты ей понарассказывала? Разве так можно? — Сергей не хотел ругаться. Он старался говорить вежливо.
— Ну, не тебе меня учить! — ее лицо стало агрессивным, его черты обострились.
— Я не учу. Просто отстаньте от Юли.
— Я сама решу, — она с хитрецой улыбнулась. — А знаешь, сколько у меня знакомых воевавших ребят имеется?
— Я не сомневаюсь, бабушка. Я пришел не угрожать вам. И вы мне не угрожайте. Я знаю все руководство республики. И могу устроить вам очень большие проблемы. Но я пришел просто поговорить. Попросить, чтобы ты отстала от Юли.
Он старался говорить спокойно, но все-таки разнервничался. Конфликтные ситуации — это не его стихия. Но пошел на это ради брошенной мужем женщины с маленьким ребенком на руках. И оно того стоило. Потому что на свете есть вещи, за которые надо бороться. И не всегда кулаками, можно и словами. Но эти слова кто-то должен был произнести. Сергей нашел в себе силы это сделать.
Марья Семеновна оценивающе смотрела на него.
— А ты кто такой?
— Это неважно. И поверьте, у меня знакомых во всех ведомствах достаточно.
— Сынок, не ругайся, я тебя поняла. У меня же семья, дети и внуки. Должна же я как-то помогать им, — она сменила тактику, поняла, что с этим человеком нужно по-другому, давить на жалость. — Мне показалась, что Юля твоя богатенькая. Все-все. Я отстану от нее. Обещаю. Будет звонить, трубку не буду брать. Особенно, после такой ее подставы, — она злобно цыкнула.
Литвинов встал из-за стола. Уже уходя, повернулся и сказал:
— Неужели у вас совести нет? Времена такие тяжелые, а вы своих же людей кидаете на деньги.
— Своих? Кто из этих своих меня и мою семью будет содержать, а? Когда