— Спасибо, — скрывался Князь. — Можешь не напоминать.
— Да я не то чтобы собирался. Но не суть. Второй ниточкой стал другой случай. Помнишь, когда я к тебе в клинику заезжал? Ну так вот, мы тогда с ним в картинную галерею ездили. Я ему ещё помог несколько картин купить. Галерейщик тогда сказал, что они нарисованы… или написаны? Да не суть важно. Короче, их нарисовали недавно. А сам Браницкий, уже позже, сказал, что их нарисовала его мать…
— Картины могли быть нарисованы и раньше, — пожал плечами Князь.
— Ой, да ладно тебе, — махнул я ему рукой. — Ну чего ты начинаешь. Видишь же, что я и так всё знаю.
— Просто привожу контраргумент, — усмехнулся он.
— Ну вот тебе тогда ответный. В галереи делали обследование картин. Они ведь не только их на показ выставляют, но ещё и торгуют ими через аукционы. Так что такие проверки там обычное дело. Короче, у них есть полный химический анализ и данные инфракрасного сканирования полотен. Им всем не больше года.
— Это тебе в галерее сказали? — прищурился Князь.
— Ну я туда заехал на днях и о-о-о-о очень вежливо спросил, — рассмеялся я.
— Понятно, — вздохнул он, достал из кармана покрытый золотом портсигар, извлёк наружу тонкую сигару и прикурил. — Да. Браницкий действительно ищет свою мать.
— Чтобы… — Я сделал приглашающий жест рукой, предлагая ему продолжить.
Впрочем, Князь только развил руками и затянулся сигаретой.
— Чтобы сжечь её, как всю свою остальную семейку. Чтобы прижаться к груди и спросить: «Мамочка, почему ты меня бросила?» Чтобы поставить руководительницей одного из своих борделей. Чтобы ещё чёрт знает что! Причин может быть множество. Особенно если учесть, что с ним никогда не знаешь, что будет дальше…
— Погоди, — прервал я его. — Он ещё и борделями занимается?
— Вписался в этот бизнес пару лет назад, — хмыкнул Князь, зажав кончик сигары зубами. — Там элитные заведения, которые очень пристально следят за своей репутацией и репутацией своих клиентов. Очень высокопоставленных клиентов, как ты понимаешь. Так что во всеуслышание об этом не кричат.
— Но, судя по всему, ты об этом очень хорошо осведомлён.
— А чем я, по-твоему, на хлеб зарабатываю? — усмехнулся он и стряхнул пепел с сигары в стоящую на столе хрустальную пепельницу. — Как я уже сказал, люди туда ходят очень… приметные, скажем так. Да и попасть туда можно исключительно по «знакомству» с самим графом. Сам понимаешь, что кого попало туда не пускают.
— Ясно, — пробормотал я. — Ладно. Чёрт с ним. Лучше скажи, ты знаешь, где его мать сейчас?
— Знаю, — кивнул Князь. — Но тебе об этом не скажу. И никому не скажу…
— Потому что…
— Потому что я ей обязан, — ответил он. — Видишь ли, для того чтобы она смогла скрыться, несколько человек пожертвовали своими жизнями. А ещё это одна из двух причин, которые не дают этому безумцу заявиться сюда и спалить мой бар к чёртовой матери.
Он вдруг запнулся, видимо, оценив собственный каламбур, и покачал головой.
— Поэтому флешка пуста? — уточнил я. — Для отвода глаз?
— Именно. — Князь постучал кончиком пальца себе по виску. — Всё здесь. Скорее всего, он догадывается, что флешка пуста. Может, поэтому тогда меня не убил и дал вам уйти.
— Ещё скажи, что он не такой безумный, каким хочет казаться, — съязвил я.
В ответ на это Князь лишь пожал плечами и затянулся сигарой, выпустив серо-синее дымное кольцо в сторону потолка.
— Кто знает, Саша. Кто знает…
Глава 7
Сначала я услышал щелчок замка. За ним ещё несколько щелчков. Это открывались другие замки. Затем снова, но только в этот раз их закрывали. Звук мягких шагов, и ведущая в комнату дверь приоткрылась.
— Нашёл что-нибудь? — уже знакомым за последние несколько дней тоном спросил Громов.
Я поднял взгляд от разложенных на столе документов и отрицательно покачал головой.
— Нет, — ответил и точно так же привычно добавил: — Пока нет.
— Ясно, — хмыкнул он и ушёл, закрыв за собой дверь.
Всё так же, как и последние пять дней. Я огляделся вокруг. Картонные коробки и контейнеры, ранее аккуратно стоявшие на стеллажах, теперь были практически повсюду. Открытые, они лежали на столе, стульях и даже на полу. Ещё пару я уложил на принесенные с кухни Громова стулья. Всё остальное пространство в комнате занимали бумаги. Их было столько, что мне пришлось начать уже выкладывать их на пол, делая пометки с помощью позаимствованных на работе стикеров.
Следовало отдать Виктории должное. Я даже немного жалел, что не мог узнать эту женщину при жизни. С чем-чем, а с информацией она работать умела превосходно. В коробках в её кабинете содержалось какое-то уж совсем неприличное количество документов, связанных с её последним делом.
К сожалению, пока что, просмотрев и подробно изучив примерно тридцать процентов её работы, я смог сделать вывод лишь о том, в каком именно направлении она вела своё расследование. Жаль, конечно, что не было возможности поговорить с ней напрямую. Так бы хоть стало понятно, как именно она пришла к выводу, что кто-то отмывает деньги через «Лазарев и Райновский».
Впрочем, догадка о том, кто это был, у меня имелась, даже несмотря на то что имя Артёма Райновского ни разу не упоминалось в тех бумагах, которые я просмотрел…
— Рахманов, есть хочешь? — услышал я и, подняв голову, увидел стоящего у двери Громова.
Потерев усталые глаза, я зевнул и закрыл лежащую передо мной папку.
— Можно.
— Пошли тогда, — хрипло буркнул он. — Я пельменей сварю.
Глянул на висящие на стене часы. Уже почти половина первого. Опять я засиделся и…
Тихо выругавшись, достал из кармана мобильник. Ну конечно же. Как и думал. На телефоне виднелось три пропущенных звонка от Ксюши и ещё с полдесятка сообщений. И я всё пропустил.
— Привет, ты звонила? — спросил я, подождав, когда она ответит на звонок.
— Да! Ты где сейчас⁈ Время вообще видел?
— Всё в порядке, Ксюша, — тут же поспешил её успокоить. — Правда. Я засиделся на работе с бумагами, а телефон на беззвучном валялся. Извини, что заставил волноваться.
— Да ну тебя, сколько можно то⁈ — раздался из телефона её недовольный голос. — Хоть меня в избранное в контактах меня добавь, что ли. А то я каждый раз извожусь, когда ты трубку не берёшь…
— Обязательно, — примирительно сказал я ей. — Обязательно добавлю. Не переживай. Я скоро уже поеду домой.
— Обещаешь?
— Обещаю, — уверенно сказал я. — Не волнуйся. Я взрослый мальчик и могу за себя…
— Если ты сейчас скажешь то, что