Насколько он знал.
Сидящий в кресле мужчина почувствовал, как у него вспотели ладони.
— Ира, скажи ему, что я с радостью приму его. Прямо сейчас.
— Конечно, Евгений Валентинович. Я сообщу.
За те несколько минут, которые прошли с того момента, как Евгений положил трубку и открылась дверь в его кабинет, он, кажется, мысленно прошёл через все возможные круги ада.
Вошедший оказался высоким и худощавым. С острыми чертами лица и светлыми, соломенного цвета волосами. Одет в тёмно-серый костюм-двойку. Единственным светлым, а точнее, ярким пятном в его образе был красный галстук, выделяющийся на фоне белой сорочки.
— Добрый день, — поприветствовал его Евгений, уже успевший встать из-за стола.
— Добрый, — сухим, почти безэмоциональным голосом отозвался инспектор. — Прошу меня простить, если отвлёк вас от работы, но боюсь, что нам необходимо поговорить с вами.
— О, не переживайте, — сразу же запричитал Валентинович. — Это всё может подождать. Уверен, что вы не пришли бы просто так в мой офис…
— Я никогда не прихожу просто так, — всё тем же жутким голосом отозвался мужчина, после чего залез рукой во внутренний карман своего пиджака и вытащил удостоверение. — Инспектор ИНС Аркадий Вернинский.
Глаза Евгения пробежались по удостоверению, задержавшись на широкой печати с эмблемой Имперской Налоговой Службы под фотографией Вернинского. Больше всего его напугали глаза человека на фото. Они выглядели безжизненно, словно у мертвой рыбы.
Почему-то ему подумалось, что именно такой взгляд и должен быть у этих людей.
— Что я… чем я могу вам помочь? — осторожно спросил Евгений, надеясь, что его голос не слишком сильно дрожит.
— Своим полным и безоговорочным содействием, разумеется, — холодно отозвался инспектор. — В данный момент ИНС и инспекторская служба ведет расследование, и боюсь, что ваш фонд может стать фигурантом в этом деле.
— Могу ли я узнать…
— Не можете, — отрезал Вернинский, а затем прищурился и медленно добавил: — Если, конечно же, не хотите сами стать одним из фигурантов дела.
В комнате повисла напряженная тишина. Евгений, всего десять минут назад наслаждавшийся собственным положением и удовольствием от возможности смотреть на мир свысока, вдруг ощутил себя… таким незначительным. Слабым. И напуганным.
— Шучу, — без тени юмора всё тем же холодным голосом вдруг сказал Вернинский.
Словами трудно было передать то облегчение, которое в этот момент испытал Евгений.
— Ох, ну да, конечно же…
— Тем не менее, — продолжил инспектор, — думаю, что в будущем нам с вами придётся поработать в более тесном сотрудничестве. Недавно нам стало известно, что некто с большой долей вероятности использует средства и инструменты вашего фонда в преступных целях…
* * *
— Ты сказал мне, что никаких проблем нет! — рявкнул Евгений. — Ты уверял меня!
Ему потребовался почти час, чтобы успокоиться после ухода инспектора.
— Их и нет, — развёл руками Арсеньев.
Они стояли в кабинете Арсеньева, куда Валентинович пришёл сам. Сейчас дверь в кабинет была надёжно закрыта, но Евгений всё же поглядывал. Теперь ему постоянно мерещилось, что за ним кто-то наблюдает.
Кажется, он до сих пор ощущал на себе холодный взгляд инспектора.
— Их нет и не было, — повторил Арсеньев. — Я же сказал тебе…
— Ты сказал, что не причастен к той истории, — не стал отступать Евгений.
— Я и не причастен! — не моргнув и глазом соврал Арсеньев. — Я же говорил, что они сами виноваты и просто свалили вину на меня за свою глупость. Я предупреждал их, что…
— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ, О ЧЁМ ТЫ ИХ ПРЕДУПРЕЖДАЛ! — не выдержав, взорвался Евгений. — Ты понимаешь или нет, что происходит? Если тобой заинтересовались инспектора ИНС, то…
— Женя, успокойся, пожалуйста, — попросил его Дмитрий, который и сам испытывал большое напряжение после рассказа друга. — Ещё раз говорю тебе: я ничего не делал и ни в чём не замешан. Я просто работаю. Или ты забыл, что за эти два месяца я привёл тебе почти два с половиной миллиона?
В любой другой ситуации Евгений порадовался бы этому. Он любил деньги. Но ещё больше любил, когда их количество увеличивалось. И два с лишним миллиона чистой прибыли для его фонда, особенно за короткий срок, грели душу.
Но сейчас он отдал бы сумму в десять раз большую, чтобы этот неожиданный кошмар закончился.
— Он сообщил тебе о предмете их расследования? — без особой надежды поинтересовался Дмитрий, и Евгений покачал головой.
— А ты как думаешь? Нет, конечно! Лишь предупредил, что фонд должен работать в обычном режиме. Сказал, что они будут вести наблюдение за нашими транзакциями…
— Им потребуется судебное постановление, — начал было Арсеньев, но Евгений покачал головой.
— Ничего им не потребуется. Дима, ты вообще в курсе их полномочий? Оно им не нужно. Они не лезут в дела моего фонда. Пока не лезут. По словам этого… Варнанского… нет, Вернинского, они сейчас наблюдают за входящими и исходящими потоками.
Если бы Евгений сейчас смотрел на своего старого школьного друга, то смог бы заметить, как побледнело его лицо. Но он в этот момент на него не смотрел…
* * *
— Саша?
Я поднял голову, перевёл глаза с экрана своего ноута на стоящую у двери рыжую красавицу.
— Кристина. Что же привело тебя в нашу обитель милосердия и благодетели?
— В богадельню, ты хотел сказать? — усмехнулась рыжая, заходя в отдел и показывая мне изрисованный каракулями лист. — Ты в курсе, что вам это кто-то на дверь наклеил?
— Да, — вздохнул я, откинувшись в кресле. — Но если честно, то я уже даже устал их срывать. Знаешь, заметил забавную деталь. Если не срывать старые, то новые не появляются.
— Побеждаешь, значит, не сражаясь, — улыбнулась она.
— Что-то вроде того. Может, перегорел просто. Надоело. Вот и не обращаю внимания.
Оглянувшись по сторонам, Кристина обратила внимание, что в отделе я находился абсолютно один.
— А где твоя подружка? Думала, что вы не разлей вода и всё такое…
— Я бы лучше сказал — напарник, — поправил её. — Она в суде. Пытается задавить своих противников судебными издержками с помощью группового иска.
Тут я вдруг подумал, почему вообще она сюда зашла.
В общем, гадать не стал и сразу этот вопрос и задал.
— А, точно! — Кристина сделала удивлённое лицо, словно только сейчас вспомнила о причине своего визита. — Просто решила предупредить тебя, что к нам сейчас приехал один адвокат. С очень злым лицом и совиной фамилией.
Услышав её, я тут же подобрался в кресле.
— Подожди, Филинов? Здесь?
— Ага. — Рыжая подмигнула. — Так что не удивляйся, если твой начальник позвонит тебе с очень гневным требованием явиться к нему на ковёр примерно… сейчас!
Едва только ей стоило это сказать, как мой телефон в тот