— Помяни дьявола, — вздохнул я, ощущая острое чувство дежавю, и взял телефон. — Да?
— Живо иди в мой кабинет, — приказал Роман не терпящим возражений голосом.
Но напугать меня чем-то подобным нельзя. Да, и судя по тону, не сомневаюсь, что больше это было сказано для того, кто стоял сейчас рядом с ним.
— Сейчас буду.
Сунул мобильник в карман и, поблагодарив Кристину, направился к лифтам.
Как я и ожидал, Роман в своём кабинете оказался не один.
— Значит, вот так ты обучаешь своих сотрудников? — недовольным тоном проговорил Артемий Филинов, едва я только вошёл в кабинет.
Он выглядел почти точно так же, как и в нашу встречу вчера днём. Всё тот же дорогой костюм, только другого цвета. Золотые часы на руке сменились другими. Без понятия, что за металл. То ли полированная сталь, то ли вообще платина. С него станется и такие таскать.
Да и в целом, важно ли это, если у меня появился шанс лишний раз наступить ему на ногу?
— И вам наше с кисточкой, — поприветствовал я его, надеясь на то, что мой голос звучит достаточно издевательски. — Я так понимаю, вы пришли подписать соглашение?
Оба матёрых волка от адвокатуры с удивлением уставились на меня.
— Что за ерунда? — фыркнул Филинов.
— Александр, — серьёзно произнёс Роман. — Что происходит?
— В смысле? Я им вчера сутки дал. У них есть ещё… — Даже на экран телефона глянул, чтобы время проверить. — Ещё три с половиной часа. Вот и решил, что Артемьев одумался и согласился на…
— Я пришёл сюда, молодой человек, для того чтобы передать вам иск о злонамеренном преследовании, — довольно грубо перебил меня Филинов. — Или вы решили, что я буду бросаться словами на ветер? Так вот. Я не буду.
Тут уже настала моя очередь искренне удивиться.
— Что?
— Ты не в курсе? — будто бы на всякий случай уточнил Лазарев.
— В курсе о чём?
— В фонд, где работает Арсеньев, наведались инспектора ИНС, — сообщил он мне новость. — Их фонд… может проходить фигурантом в каком-то расследовании.
— Может? — Филинов уставился на Лазарева так, будто тот сморозил какую-то глупость. — Может, Роман? Может, перестанешь ломать комедию и скажешь как есть? Не смогли добиться своего законным путем и перешли к глупым играм? Я не позволю давить на моего клиента таким образом…
— Да ни на кого мы не давили. Я вообще впервые об этом слышу! — абсолютно честно заверил его. — С чего вы вообще взяли…
— Расскажете это в суде, — поджав губы, пригрозил мне юрист, но тут уже вступился Роман.
— Послушай, Артемий, это, конечно, выглядит так себе, но мы тут действительно ни при чём.
— И ты думаешь, что я поверю? — презрительно хмыкнул Филинов. — Твой щенок заявился к нам со своими глупыми угрозами привлечь к этому делу ИНС, после чего место, где работает мой клиент, посещает один из их инспекторов? Совпадение? Не думаю…
— Он стажёр, Артемий. Без моего ведома он бы такого не сделал…
— Стоп, — вдруг произнёс я. — Если в этом деле замешано ИНС, то почему бы вам самим не позвонить туда и не спросить, на каком основании они начали проверку?
Заданный вопрос заставил лицо Филинова скорчиться в недовольной гримасе.
— Хорошая попытка, молодой человек, — проскрежетал он, зло глядя на меня. — Но боюсь, что не по вашему уму.
Он повернулся к Лазареву.
— Думаешь, я такой идиот? Отправил ко мне этого дурачка в надежде, что сможешь при случае свалить всю вину на него? Ладно он, в это я ещё готов поверить, но ты, Роман? Кажется, мы условились с тобой не переходить черту.
— Никакую черту я и не переходил, — начал было Лазарев, но стоящего перед ним толстяка это не убедило.
— Не считай меня за идиота! Думаешь, что в любой другой ситуации я бы этого не сделал⁈
— О чём он? — уточнил я.
— О том, что инспекторская служба не станет делиться информацией по простому запросу, — объяснил Лазарев. — С их положением нужен судебный ордер на раскрытие материалов текущего следствия.
Он повернулся к Филинову, и на его губах появилась злая улыбка.
— А это значит, что без веских доказательств, что имеется связь между нами и происходящим, а также того, что данный иск имеет хоть какое-то отношение к текущему расследованию, никакой информации они не получат.
— А значит, доказать, что это именно мы послужили причиной происходящего, также не смогут, — понял я.
Весь наш короткий обмен репликами прошёл всего за пару секунд, в течение которых Артемий переводил взгляд то на меня, то на Лазарева, то обратно, крутя головой, как… как филин. Не, ну с такой фамилией нужно соответствовать.
— Похоже, что единственный, кто здесь бросается глупыми угрозами, — это вы, — подвёл я итог этой короткой встрече.
Ох, насколько же он был зол. Настолько, что лицо покраснело. Но следует отдать ему должное. В руках он себя держал.
Но вообще, с таким противником шутить опасно. Вдруг ещё что выкинет.
— Слушайте, Артемий, давайте начистоту, — сказал я, надеясь, что мой голос звучит достаточно примирительно и доброжелательно. — Я готов вас заверить, что мы не связывались с ИНС. Да, я угрожал, но… Это были угрозы. Никто из нас туда не звонил. И даже более того, если вы хотите, то я готов предоставить вам любую информацию, которая может потребоваться для проверки этого.
— Он говорит правду, — добавил Роман. — Мы к этому не причастны.
— Думаешь, что я поверю, что инспектор ИНС появился на месте работы моего клиента на следующий день после визита твоего человека случайно? — тут же вскинулся Филинов.
А вот тут я немного обиделся.
— Да верь ты чему хочешь, Артемий, — тем временем отмахнулся от его слова Лазарев. — Мы уже сказали, что ни при чём. Готовы это доказать. А ты продолжаешь упираться. Пришёл сюда с этим иском. Ну и? Кто теперь бросается пустыми угрозами?
Удивительно, но он это проглотил. Кто-то другой на его месте, не такой разумный, продолжил бы эту перепалку. Филинов же просто встал и молча направился к выходу из кабинета.
Ладно. Проигрывать он умеет. Пусть и в маленьких сражениях…
— Если ты думаешь, что это хоть как-то изменит твои шансы в этом деле, то сильно ошибаешься, — надменно выплюнул он в сторону Лазарева, прежде чем выйти во дверь.
Ну, может, я немного ошибся. Ладно, не отпускать же его, не оставив за собой последнее слово?
— Двадцать четыре часа.
Услышав меня, Филинов повернулся ко мне.
— Что?
— Я даю вам ещё двадцать четыре часа, чтобы принять мое соглашение. Завтра. И тогда мы