Проблема заключалась лишь в том, что хорошими друзьями мы не были.
— И? Что же будет дальше? — поинтересовался я.
— Дальше? — кажется, Лазарев удивился… А, нет. Это наигранное. — Дальше, Александр? А как же протесты? Угрозы? Разве ты не испытываешь возмущения от моих поступков?
— Ну, мы же тут вроде бы взрослые и умные люди, — пробормотал я с иронией в голосе. — И так понятно, к чему вы клоните. Показали мне кнут. Я так понимаю, что в другой руке должен быть пряник, ведь так?
Кажется, что в его глазах мелькнуло уважение, а может быть, мне просто показалось.
— Приятно, когда твой собеседник правильно понимает направление беседы, — усмехнулся он. — Действительно, пряник и правда есть. Ты ведь помнишь моё предложение…
— Может быть, мы пропустим всю ту чушь, которую вы мне рассказывали в прошлый раз? — предложил я. — Давайте уже перейдём к тому, что вам действительно нужно. Моя Реликвия, ведь так? Ведь не каждый день вам в руки попадается сын рода, который вы сами же и уничтожили.
Его губы тронула улыбка.
— Да, не каждый, — с издевательским смешком согласился он.
— Трудно это было? — спорил я. — Только честно?
— Что именно? — спросил Лазарев.
— Убить моего отца и всю его семью.
— Очень… непросто, — через несколько мгновений вздохнул Лазарев. — Но, как оказалось, убили мы не всех. Тебе удалось уцелеть. Тебе и брату твоего отца…
Ну, думать о том, что Лазарев не в курсе того, кем именно приходится Князь моему отцу, было бы форменной глупостью.
— … и, если твоего дядю мы пожалели, всё-таки, какую опасность в себе может таить так и не получивший свою Регалию жалкий бастард, то вот ты…
Лазарев поднял руку и указал на меня.
— Ты, Александр. Ты действительно настоящее сокровище. Должно быть, что это было подарком судьбы. Признаюсь, первая мысль, которая у меня появилась, когда я понял, кто именно попал в мою фирму, была проста.
— Убить меня? — предположил я, чем заслужил весёлый смех Лазарева.
— Да. Уж извини, но в такой ситуации самый простой метод может оказаться самым… практичным. Но не самым выгодным.
— И тогда вам в голову пришла гениальная мысль о том, чтобы использовать собственную дочь, да? — в лицо спросил я его.
— А что? Она тебе не нравится? — спросил Лазарев. Причём сделал это с таким лицом, будто его это действительно удивило. — Любой мужчина на твоем месте был бы счастлив взять её в жёны.
— А я не любой, — хмыкнул я, чем вызвал у него саркастическую усмешку.
— Ах, молодость. Как же она прекрасна. Столько возможностей. Столько потенциала. И такая глупая фантастическая слепота.
Лазарев откинулся в кресле и закинул одну ногу на другую. Теперь его взгляд принял исключительно надменный вид.
— Видишь ли, Александр, если ты решил, что ты уникален, то ты очень сильно ошибаешься.
— И в чём же, позвольте спросить? — полюбопытствовал я.
— В том, что вся твоя уникальность носит исключительно случайный характер, — жестко ответил Лазарев. — Ты ни что иное, как ошибка. Случайность. Проявление похоти твоего отца, волей случая выжившее при чистке, которую мы устроили Разумовским. Знаешь, почему мы это сделали? Знаешь ли ты…
— Потому что мой отец начал слишком много себе позволять, — выдал я ему, использовав кусочек той информации, что получил от Распутина с Уваровым. Без излишней конкретики, ожидая, что сам Лазарев даст мне хоть немного больше деталей, дабы я мог подтвердить, говорили ли те правду.
— О, не только поэтому, — махнул рукой Павел. — Но да, ты прав. Твой отец действительно зарвался. Видишь ли, мы — высшее звено пищевой цепи. Мы, аристократы, обладатели реликвий, являемся теми, кто управляет Империей…
— Тоже мне новость, — закатил я глаза. — Местечковые царьки, пока Император не скажет «сидеть».
О как. А это его покоробило. Приятно.
— Никогда не стоит забывать о том, что всегда есть сила, превосходящая другую силу, — несколько жестче, чем ему хотелось, сказал Лазарев. — Твой отец об этом забыл. И мы это исправили…
— Жаль только, заплатили не так много, как стоило бы…
— Мы заплатили больше, чем кто бы то ни было, — с нажимом проговорил Павел.
Всего на миг. Лишь на короткую секунду, но его голос показался мне рычанием разъярённого зверя.
Можно было бы порадоваться тому, сколько быстро он потерял контроль. Но это выглядело бы самообманом. Всё же, если не ошибаюсь, он тогда едва не потерял сына. Да и забывать о том, с кем именно я разговариваю, не стоило. Самоконтроль вернулся к нему столь же быстро. Настолько, что эта крошечная вспышка эмоций вообще могла бы остаться незамеченной.
— Но только между нами, не буду врать. Я испытал особое удовлетворение от этого.
— И что? По-вашему, это должно меня напугать?
— Тебя это должно вразумить, Александр, — поправил меня Лазарев. — Я могу превратить твою жизнь в ад. Ты не найдешь работу. Никогда и нигде в Империи. От тебя будут шарахаться, как от проклятого. Или что? Думал, что твой маленький хитрый трюк с университетом и этой женщиной сработает? Нет, Александр. Не сработает. Я позабочусь, чтобы тебя не то что на порог не пустили. Я сделаю так, что твоя дорогая преподавательница окажется на улице столь же быстро. И никто, повторяю, никто тебе не поможет. Ни Распутин с Уваровым. Ни Молотов. Ни Князь. Никто. Я не боюсь никого из них.
— Следили за мной, — сказал я, просто констатируя факт.
— Ты умный мальчик. Сам догадался…
— Ещё тогда, когда вы устроили эту тупую клоунаду с теми фотографиями, — фыркнул я. — Ваши люди сами себя спалили.
Лазарев лишь пожал плечами.
— Как я уже сказал, ты умный мальчик, Александр. И потому мы сейчас с тобой находимся здесь. В этом кабинете.
— А что? Могли находиться в каком-то другом месте?
— Могли, — подняв палец, поправил меня Лазарев. — Поверь мне, есть куда более неприятные места, где мог бы проходить этот диалог. С самыми неприятными для тебя последствиями. Но! Как я уже сказал, ты умён. А потому я рассчитываю на твоё благоразумие.
— Я слушаю.
— Как только мы закончим этот разговор, ты выйдешь из этого кабинета. Выйдешь отсюда вместе с этим.
Лазарев протянул руку и взял со стоящего рядом с его креслом невысокого столика конверт из плотной бумаги.
— Здесь лежит адвокатская лицензия, — пояснил он, показав мне конверт таким образом, чтобы я хорошо мог разглядеть находящуюся на нём печать адвокатской коллегии. — Мои связи очень широки. Всё, что нужно, — это вписать туда твою фамилию. Лишь одна подпись, и через два дня ты станешь полноправным адвокатом империи.