— И, что? Это всё? — спросил он, даже не подумав повернуться ко мне лицом.
— Да, думаю, что мне этого почти достаточно, — хмыкнул я. — Я же не чудовище какое, чтобы желать вашей смерти. Тем более, что скорее всего она принесёт мне куда больше проблем в будущей перспективе. Думаю, что исключить вас и любое возможное ваше влияние на свою жизнь и жизни моих близких — более чем приемлемый результат.
— А я, вот, думаю, что поторопился с выводами относительно тебя, Рахманов, — вместе ответа на мой предложение сказал он.
Развернувшись, Лазарев сделал пару спокойных шагов и подошёл к своему столу.
— Видишь ли, я считал, что ты достаточно мудр, чтобы понять, в какой именно ситуации ты находишься, — сказал он, открывая ящик стола. — Даже сейчас, признаюсь, я испытал нечто вроде восхищения. Даже уважения. Ты смог меня удивить, не буду лукавить. Но, похоже, что на этом твой потенциал заканчивается.
Его рука достала наружу покрытый хромом пистолет. Не прошло и мгновения, как ствол оружия оказался направлен мне в голову.
— Может быть, ты и прав, — проговорил Павел. — Учитывая, какая мерзкая сила досталась твоему роду, я действительно не смогу использовать против тебя свою Реликвию. Не в полной мере, может быть. Но, как я сказал, ты прав. Рисковать я не желаю. А потому, думаю, что в такой ситуации будет совсем не зазорно использовать несколько более… нецивилизованные методы.
— Что? — улыбнулся я ему в ответ. — Застрелите меня? Прямо тут? А последствий не боитесь?
— Не переживай, — Лазарев вернул мне ответную улыбку. — Не думаю, что у меня возникнут хоть какие-то проблемы с полицией, если я прямо здесь и сейчас вышибу тебе твои не такие уж и умные мозги…
— А я что-то говорил о проблемах с полицией?
— Что? — не понял Лазарев.
Вздохнув, я поднялся из кресла. Медленно, без резких движения достал из своего портфеля две папки, толстую и ту, что потоньше. Подошёл к Лазареву.
— Думаете, что всё в этом мире можно купить, да? — спросил я. — Что ваше влияние, положение и та власть, которую вы с таким трудом собирали в своих руках все эти годы защитит вас?
— Думаю, что я готов проверить эту теорию, — хмыкнул Лазарев, не сводя с меня оружия.
— Ну, что же. Тогда попробуйте, — хмыкнул я и бросил папку прямо на стол перед ним.
Упав на полированную поверхность столешницы, она раскрылась. Из неё на стол выскользнули распечатки листов с прикрепленными фотографиями.
— Узнаёте? — поинтересовался я. — Это ведь ваши люди. Все они. Ваша охрана. Прислуга. Водители, которые водят ваши машины. Слуги, которые убирают ваши дома и квартиры. Садовники, следящие за вашим садом. Повара, что готовят вашу еду…
Его взгляд метнулся к фотографиям на листах и я увидел в них огонёк узнавания.
— О да, — протянул я. — Это оказалось не так уж и просто. Мне потребовался почти месяц на то, чтобы посетить каждого из них. Как ваших личных охранников до этого. Каждого, ваше сиятельство. Это было не просто, скажу сразу. Видите ли, какая штука. Как оказалось, артефакты, блокирующие ментальные вмешательство, защищают от него лишь в момент использования. Вот ведь какая незадача, да? А от того, что я сделал раньше, они не помогут, что сейчас прекрасно и доказала ваша охрана.
— Что ты сделал? — потребовал ответа Лазарев и я был счастлив его предоставить.
— Всего лишь посетил каждого из вашей прислуги. Не всех, признаюсь, но почти. И не только их. Очень многих людей, о которых вы даже не слышали. Я оставил у каждого небольшую ментальную закладку на будущее. Вы, ваше сиятельство, поразительно могущественный человек. Если так подумать, то у вас почти нет слабостей.
Я поднял руку с указательным пальцем.
— Почти.
— У меня их нет, — резко возразил Павел, но я покачал головой.
— Мы оба знаем, что это не так, — сказал я ему. — У всех есть слабости, как вы и сказали мне. И ваша слабость заключается в вашей же силе.
— Это в чём же? — зло спросил он.
— Контроль, ваше сиятельство, — неторопливо и почти издевательски произнёс я глядя ему в глаза. — Контроль… и ваша семья.
Что же, теперь от той маски, которую он носил на своём лице весь наш разговор не осталось и следа. Его лицо искали злая гримаса.
— Вздумал угрожать моей семье, щенок? — прорывал Лазарев и я заметил, как ствол пистолета в его руке дрогнул.
— Я? Нет, что вы. Вы сами это делаете, — я спокойно указал на рассыпавшиеся по столу листы. — Нажмите на курок. Давайте. Пристрелите меня. Всего одно движение пальца и проблема по имени Александр Рахманов будет решена. Окончательно и бесповоротно. Сделайте это и подпишите смертный приговор себе и всему, ради чего вы живёте…
— Что ты…
— Я не договорил, — грубо перебил я разъяренного графа. — Как я уже сказал, я позаботился о плане на случай своей смерти. Вы не доберетесь ни до моей сестры, ни до других людей, которые мне не безразличны. В своей глупости вы решили, что можете безнаказанно меня убить. И в этом вы очень сильно ошибаетесь.
Для полноты эффекта и лишнего веса своим словам, я наклонился вперёд, почти уткнувшись грудью в ствол пистолета.
— Всего один выстрел, ваше сиятельство, — медленно, почти что смакуя каждое сказанное слово произнёс я. — Одно нажатие на спуск и очень большое количество людей захотят вашей смерти. Те, кому вы доверяли. Те, о ком вы даже не знаете. Как только я умру, ваша жизнь изменится. Она превратится в сплошной кошмар ожидания. Каждый день вы будете просыпаться с уверенностью в том, что именно сегодня вы или кто-то из ваших близких может умереть. Ваша жена. Ваша дочь. Ваши сыновья. Никто из них больше не будет знать такого слово, как безопасность. Никогда…
Заметив, что он хочет что-то сказать, я его опередил.
— И поверьте, я озаботился о том, чтобы сотни людей, в голову которым я забрался, узнали о моей смерти. Это было не просто, уверяю вас, но оно того стоило.
— Угрожаешь моей семье? — рыкнул Лазарев, вдавив ствол пистолета мне в грудь. — Думаешь, что я поверю, будто ты готов убить Анастасии или Романа…
— Вы только что обещали отрезать пальцы моей сестре, а затем и дальше пытать её на моих глазах, — пожал я плечами. — И я не побоялся запачкать свои руки кровью, чтобы защитить её. Как думаете,