Когда мы начали кружиться, я ощутила, как уверенность Ричарда передается мне. Каждый шаг, каждое вращение – это был не просто танец. Разговор без слов. Предельно честный. Такой, который другим не подслушать со всеми их шпионскими чарами.
«Ты мне доверяешь?» – спрашивал дракон.
«А у меня есть варианты?» – отвечала я, забыв обо всем – о тревогах, о времени, о соглядатаях вокруг.
Шаги, повороты, дыхание, тепло наших тел, которые порой соприкасались… Все это – одно на двоих. Как и наша общая тайна.
Наш момент, в котором не было лишнего. Никого и ничего.
Мне вдруг захотелось, чтобы этот миг длился вечно. Потому что между нами сейчас не просто танец – целая жизнь. Настоящая. Неотвратимая в своей конечности, как и всякая мелодия. И прекрасная.
Когда отзвучали последние аккорды, я и Ричард несколько мгновений не шевелились. А затем я услышала у самого уха бархатистый, чуть хриплый голос, от которого по спине пробежали мурашки предвкушения:
– Не устала?
Теплое мужское дыхание коснулось моей обнаженной шеи, и я непроизвольно сглотнула.
– Предпочла бы передохнуть, – ответила я, чувствуя, что еще на один танец сил хватит, а выдержки – нет.
И не только мне. Взгляд Ричарда потемнел, а жилка на виске отчаянно билась в такт моему бешеному пульсу. Кажется, демонстрация нашей истинности будет миссией куда более сложной, чем я предполагала…
Между тем мы подошли к одному из столов, где как раз были напитки. Едва я пригубила пунш, как к принцу тут же подскочила какая-то светловолосая вертлявая девица, попытавшись привлечь его внимание. Я припомнила, что видела ее, когда на принца совершили первое покушение в тренировочном зале. И, когда статуя упала, она тоже крутилась рядом… Конечно, многие леди жаждут заполучить внимание будущего наследника трона, а некоторые – и его всего целиком, но… Я не любила совпадения. Особенно такие навязчивые, на которых платье такое облегающее, что ни встать, ни лечь, ни сесть… Разве что только в лужу, когда швы разойдутся.
Впрочем, Ричард удивительно быстро и ловко отделался от общества девицы, проводив ее задумчивым взглядом. И он-то был виной тому, что с моих губ слетело:
– Низкое декольте порой говорит о нехватке материи… Чаще духовной.
– Одри, это была сейчас ревность? – незнамо чему обрадовался Ричард.
– Что за вздор! – вскинув бровь, выдохнула я. – Конечно, нет! Это всего лишь реакция твоей истинной! – напомнила я дракошеству о наших ролях.
На это гад крылатый лишь хмыкнул и хотел что-то сказать, но тут к нам подошла Ким.
– Уф! Наконец-то я вас нашла! – выдохнула она и, взяв чашу с пуншем со стола, отхлебнула едва ли не половину напитка.
– Я этот демонов флигель обыскалась. Он пропал, словно мышь в подполе! А я-то всего лишь хотела срезать угол, а оказалась в замкнутом кругу каком-то! Даже пришлось пробежаться, да так, что открылось второе дыхание. Правда, после того как напрочь закупорилось первое, – выпалила подруга, обмахиваясь ладошкой и пытаясь одновременно отдышаться и все рассказать. Сочеталось это плохо. Но поделиться эмоциями для Ким было важнее, чем кислород, так что она продолжила: – Ты представляешь, чуть ногу не подвернула!
И показала оную, чуть приподняв подол платья так, что из-под него стала полностью видна туфелька на весьма смелом каблуке.
Впрочем, длилось это не дольше мгновения, а затем Ким опустила ткань, подняла взор и с каким-то даже неверием в голосе радостно произнесла:
– О, лавандовая пастила! На других столах вазочки с такой нет! Надо попробовать!
Мне показалось, что сказала это подруга специально для меня. Не иначе запомнила наш вчерашний разговор в ночи?
– Лавандовая? – чуть удивленно переспросила я, гадая: случайное ли совпадение это или сюжет книги хоть в чем-то решил мне подыграть, в прямом смысле подсластив пилюлю эпилога, или… Решила поразмыслить над этим потом. Пока же, судя по виду Ким, та ждала от меня куда более яркой реакции, и пришлось подыграть: – Это же моя любимая!
– И моя, – как бы невзначай обронил Ричард, соответствуя образу беспросветно влюбленного, у которого даже вкусы с его истинной совпадают.
В этот момент я ощутила на себе взгляд дракошества. Чуть подняла голову, чтобы мы увидели друг друга. Пронзительный момент, как в классических мелодрамах, когда взоры двоих встретились, переплелись и уже не отпускают друг друга, а затем я, словно смутившись, сглотнула и посмотрела вниз.
Со стороны нежно и трогательно, на деле – точный выстрел глазами на поражение. Жаль, не сердца принца, а публики.
Последняя, к слову, в лице подошедших к столику злодейки и Ханта это оценила. Парочка приблизилась к нам несколько мгновений назад в лучших традициях сердечного приступа – тихо, стремительно и когда совсем не ждали. Причем эти двое стояли так близко, что заподозрить их можно было в чем угодно, вплоть до дружбы.
– Да уж, не думал, что кто-то еще, кроме тебя, дружище, любит эту гадость. Лавандовые сладости на вкус – редкостная пакость… – протянул брюнет, похлопав Ричарда по плечу, а затем потянулся к чашам с пуншем и передал одну из них рыжей, без слов объясняя причину своего появления: его спутница пожелала прохладительного напитка.
От меня же не ускользнуло, что принц, когда его коснулся Хант, не то что не вздрогнул, даже не удивился. Для него появление приятеля не стало неожиданностью. А ведь тот стоял за спиной у наследника, подошел бесшумно, ничем себя не выдавая, и Ричард его точно видеть никак не мог!
Это еще раз подтвердило: одно ушлое высочество держит под контролем буквально все! Причем всегда и везде. Ну, за исключением ночных встреч на крышах. Таких улетно (и немного взлетно!) поцелуйных. Вспомнила о нашем с Ричардом последнем подобном свидании, и кончики ушей опалило жаром. Да и щек наверняка коснулся румянец. Так что застенчивость невинной кроткой девы даже изображать особо не пришлось.
Стоило подумать о губах Ричарда, как мои мысли, поддавшись чувствам и сбежав из-под контроля разума, повели себя, словно дети: расшалились и грозили вот-вот удрать насовсем и потеряться. Потому, чтобы выиграть время и взять себя в руки, я взяла в них для начала ту самую злополучную пастилу и поднесла ее к губам… Ведь жуя, вероятность проговориться уменьшается в разы. Жаль, что не сводится к нулю.
Я поднесла уже пастилку ко рту, когда в мозгу словно что-то перемкнуло: вот он, тот самый момент, когда меня обольет злодейка…
Настороженно посмотрела на Тэрвин, которая в этот момент нахмурилась, словно что-то вычисляя. Кажется, в эту секунду последнее, о чем она думала, – это о соперничестве со мной за принца. А ведь она самая злодеистая злодейка, которая, по сюжету, должна была испепелять меня взглядом. И тут Бриана в последний миг все же подняла на меня глаза, чтобы впиться ими в мои губы… Вернее, в пастилу.
Я на миг замерла, чтобы в следующий ощутить, как пунш из чаши рыжей прицельно опрокинулся на мое платье.
И лишь после этого Тэрвин подняла взор выше. Вот только в нем не было ни капли злорадства, лишь облегчение, будто она успела в последний момент.
– Какая неловкость! – выдохнула Бриана, отступая, в то время как пунш кровавым пятном расползался на светлой ткани платья.
Мне же хотелось спросить: зачем?.. Но ответ нашелся раньше, чем я до конца успела что-то сказать: Ким покачнулась и, бездыханная, полетела на пол, словно ее грудь пробили выстрелом навылет. О том, что это не банальный обморок, говорило хотя бы то, что подруга даже не закатила глаз, не было этой доли секунды борьбы, когда сознание цепляется изо всех сил за реальность…
Они упали вместе – пастила и подруга. Только на кусочек, в отличие от девушки, никто не обратил внимания. Кроме Ричарда. Принц глянул на гадость, вернее, сладость в своей руке, потом на перстень с алым камнем и, нахмурившись, положил улику в карман.
Похоже, это было покушение. Вот только