– Все, истерика закончена, можем продолжать…
– Хорошо, – выдохнул Ричард, аккуратно откладывая книгу, и, обратившись к Эрону, уточнил: – Допросы пойманных в академии наемников еще идут?
– Да, полным ходом.
– Тогда я хочу на них поприсутствовать. Немедленно.
– Конечно, ваше высочество, – с поклоном отозвался агент.
И только меня одну смутило, что сегодня вообще-то убийце уже отрубили голову. Какие, к демонам, допросы после?
– Это была казнь за покушение через сброс статуи, – невозмутимо отозвался Ричард. – А за все остальное – еще мера пресечения не вынесена. И к тому же, когда службу безопасности в расследовании останавливала такая мелочь, как смерть? Некроманты отлично умеют разговорить любой труп.
Да уж… И вправду, что это я мыслю шаблонами прежнего, технического мира, а не родного, магического.
– Тогда я с вами! – выдохнула решительно и глянула на принца.
– Может, не стоит? – спросил агент, и в его вроде бы невозмутимом голосе мне послышалась… робость?
– Поверь, Эрон, если Одри останется здесь, будет куда хуже, – со знанием дела произнес Ричард.
Так, кажется, один принц слишком хорошо меня узнал… А теперь и я узнавала Ричарда. И ту сторону его жизни, которая была скрыта от большинства. Совещания до ночи и дипломатические переговоры, вопросы управления и финансов, которые приходится решать, отчеты министров и безопасников… Да даже обед во дворце для принца наверняка не столько возможность поесть, сколько обсудить текущие дела и проекты.
А ведь есть еще публичные мероприятия – та же казнь государственного преступника или открытие нового храма, на которых Ричард обязан присутствовать, или ежемесячное заседание правящих родов, что тоже не обходится без владыки или его наследника… Последнее, к слову, я узнала только сегодня из «Ветвей правления и устройства миропорядка» – той самой книжицы, которой запустила в дракона.
Да при таком плотном графике удивительно, как Ричард вообще успевал учиться, избегать покушений и еще организовывать фиктивную влюбленность на посрамление всем интриганистым эльфам!
Обо всем этом я думала, пока карета мчала нас по ночной столице. Малыш же дрых внутри сумки. Кажется, песценот даже не понял, куда его опять тащат и зачем. Даже когда подъехали к зданию службы безопасности, зверек не проснулся. То, к слову, оказалось внушительным и обманчиво не зловещим. Оно было построено из светлого камня и имело какой-то даже уютный вид. Высокие стены, увенчанные зубчатыми башнями, внушали уважение.
Вход оказался оформлен массивными деревянными дверями, обитыми железом и украшенными резьбой с изображениями драконов. Кто бы сомневался! Над дверью висел старинный герб с надписью «Сила. Власть. Порядок», как бы намекая, что ребята здесь работают немногословные, но серьезные.
Внутри пространство оказалось залито светом. Видимо, чтобы ни один преступник, решивший удрать, не мог спрятаться в тени. Вот только витавший в воздухе запах напряжения и страха не давал обмануться и принять это место за какое-то иное.
Коридоры, по которым нас вел Эрон, были узкими и извилистыми, создавая ощущение лабиринта, где с непривычки можно было и потеряться.
Допросные находились на подвальных этажах. Здесь света было уже чуть меньше, да и влажность с холодом ощущались отчетливо.
Когда мы вошли в одну из камер, то первое, что я увидела, – пентаграмму на полу. В ней лежал мужчина. Хотя, правильнее сказать, останки мужчины, а над ними парил дух, который монотонно что-то говорил.
Писчий, что сидел за столом в углу, споро строчил пером, стенографируя за призраком. Только потом я увидела троих некромантов, что стояли в тени и держали арканы подчинения, стабилизации и энергетическую подпитку контура заклинания призыва.
А еще в допросной были двое стражей, которые словно слились с обстановкой. Взгляд каждый раз словно смазывался, не останавливаясь на них.
– Как идет допрос? – поприветствовав законников, спросил у одного из них Ричард.
– Ваше Высочество, – бросив на меня взгляд из тех, которые способны пробить в теле дыру навылет, начал было дознаватель и, лишь дождавшись кивка от принца, продолжил: – С установлением личности заказчика – глухо, – отозвался дознаватель и с досадой добавил: – Умный, гад, попался, общался только через письма. И только этих субчиков взяли – как в воду канул. Без единой зацепки.
– Я хочу сам задать несколько вопросов призраку… – произнес Ричард и… собственно начал.
Правда, не уточнил, что несколько – это будет несколько десятков. Потому как хоть призраки и не умеют лгать, но утаивать-то у них получается отлично. А многословием среди потусторонних сущностей мало кто отличается, так что… а Ричард желал знать все точно, подробно и максимально полно.
За те несколько часов, что принц вынимал душу (во всех смыслах) преступнику, сменилось три писаря, два артефакта для фиксации показаний, девять некромантов, а невозмутимые дознаватели обзавелись нервным тиком. Кажется, психанул даже дух, которому, по его загробному статусу, земные эмоции были чужды. Во всяком случае, он перестал изъясняться жестами, короткими фразами, а стал максимально доходчив, в смысле матершинен. Зато выложил абсолютно все! Кажется, даже то, что успел в своем посмертии подзабыть.
– Ваше высочество, в который раз я промолчу о том, как жаль, что вы наследник трона, – устало усмехнувшись, произнес законник. – Из вас бы вышел отличный глава департамента… Ничуть не хуже лорда Труина.
И я с этим утверждением была полностью согласна. А вот с услышанным от духа – нет. Потому как выходило, что травили нас с Ричардом не пойманные наемники. Принца пытались убить лишь единожды: скинув статую.
– Получается, этот яд был рассчитан на тебя, Одри, – резюмировал Ричард.
– В кои-то веки хотели убить не тебя? – позволила себе тонкую иронию. Что ж, с такой точки зрения это было и правда мрачно-забавно.
– И сегодня… – тут Ричард осекся, глянул на наручные хроносы и поправился: – Вернее, уже шесть часов как вчера, скорее всего, тоже покушались на тебя.
– Объединить дела по побеге лорда Костаса и о покушении на вас? – понятливо уточнил дознаватель.
– Да, – сухо ответил Ричард и добавил: – И главное – найти его как можно скорее…
Законник на это посуровел:
– Насколько мне известно от офицера Руана, данный сбежавший использует запрещенную магию и ловок, как змея. Боюсь, что поиски могут затянуться…
– А есть ли способ как-то их ускорить? Поисковые заклинания, например, – спросила я, припомнив, как опекун выслеживал меня по красной силовой нити.
– Личная вещь объекта помогла бы. Но у нас таковых на руках нет. Если только у вас, леди Хайрис, есть что-то…
– И у меня такой нет, – выдохнула я. Эх, знала бы, кинжальчик какой или связку ключей прихватила бы у опекуна. Но нет, только вещи Одри, дневник, письма… точно! Письмо! Сопроводительное! Озарение накрыло меня взрывной волной, на миг оглушив, а затем я шумно выдохнула: – Хотя, кажется, есть… Письмо, которое было адресовано Костасу. Которое он точно держал в руках. Это считается?
Законник замялся на миг.
– Лучше бы, конечно, что-то более личное, но… в любом случае попробовать стоит. Где это письмо? У вас с собой? – спросил он, выразительно глянув на мою сумку с песценотом.
– Нет, в общежитии, – призналась я.
Что ж, никогда не думала, что буду стремиться всеми силами в академию не за знаниями, а за уликами. Вот только покинуть отдел безопасности с пустыми руками мне не дали. Вручили телепортационную шкатулку-артефакт, которая должна была сразу перенести письмо, как я его найду, к дознавателям. Но если бы дело ограничилось лишь ларцом…
В карету загрузили еще и мою взятку профессору бестиологии! Мешок оказался объемен и вонюч настолько, что его амбре разбудило-таки песценота, который все проспал.
Малыш вылез из сумки и проявил бурную деятельность по выпихиванию источника запаха из экипажа. Причем то, что последний несется по брусчатке, зверя абсолютно не смущало. Пришлось урезонить песценота.
Едва карета остановилась перед воротами академии, этот пушистый чистюля попытался избавиться от моей взятки! Распахнул дверцу и навалился на мешок.
Пришлось Малыша разочаровать, объяснив, что выбрасывать мы ничего не будем. На это песценот возмущенно фыркнул и демонстративно отвернулся от меня. Ричард же глянул на бывший вещдок и произнес заклинание левитации.
Ноша, которая могла бы стать для принца внушительной, а для меня и вовсе