Затем глубоко вздохнула и шагнула в уже открытые поутру ворота. Песценот выпрыгнул из кареты и демонстративно, на внушительном расстоянии от нас, потрусил вдоль дорожки. А чуть позже и вовсе скрылся в кустах.
Да, похоже, здешние места стали для Малыша родным домом. Но я надеялась, что хотя бы со второй попытки удастся вернуть этого пушистого пройдоху хозяйке. Иначе, с учетом всего того, что мы с ним пережили вместе, придется нам с Ричардом Малыша усыновить. Или, правильнее сказать, уенотить?
Пока я шла, размышляя над этим и вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух, из-за туч выбралось солнце, а адепты, судя по времени, – из своих постелей.
В душе я позавидовала им, спавшим всю ночь. Мне-то самой не удалось за эти сутки даже подремать. Так что я едва сдерживала зевоту.
Скосила взгляд на Ричарда, который выглядел вполне себе бодрым и свежим. А чуть красноватые глаза… Так принц же дракон! Это у него не недосып, а дух и ярость зверя, который рвется наружу. Метафорически выражаясь. Потому как за прямые, необразные выражения отвечал совершенно иной дух… Точнее, душок. Даже зловоние.
– А можно что-нибудь сделать с этим ароматом? – уточнила я у принца.
– Зачем уничтожать такой превосходный охранный амулет? – саркастически поинтересовался дракошество.
Я хмыкнула: что ж, и правда, в этом был свой резон. Так мешок точно никто не упрет, пока я буду искать письмо. Тащить же эту пакость в комнату, чтобы та провоняла – ну уж нет.
Так что мы с Ричардом решили оставить эту обугленную сдыхоть на привязи в кустах, недалеко от общежития.
Едва закончили, как мимо нас потянулись в столовую первые адепты, и нам с Ричардом пришлось прощаться: мне – бежать искать письмо, принцу – отправляться к себе и готовиться к занятиям, которые никто не отменял. Ну а после нам обоим – спешить на учебу. Ибо покушения покушениями, но лекции никто не отменял!
Когда я наконец добралась до комнаты, то первым делом кинулась перерывать шкаф. Вещей у меня было немного, так что поиски надолго не затянулись. Быстро добралась до помятого конверта и лихорадочно открыла его.
Да, вот та самая дарственная на Одри, в смысле сопроводительное письмо ее опекуну.
Убедившись, что все на месте, я достала из сумки ларец и положила распечатанный конверт в него. Артефакт тут же вспыхнул, и, когда открыла крышку, он был уже пуст. Уф! Отправила.
Надеюсь, что дознаватели доберутся до Костаса раньше, чем тот до меня. А пока… Я сделала все, что смогла для расследования. Теперь стоило позаботиться и о себе. Для начала хотя бы сменить платье на более простое, чтобы не вызывать лишних вопросов. А еще умыться, позавтракать и… хорошо бы найти магистра Дроуза до занятий. Потому как, сдается мне, обугленный тренворг хуже шила. В том плане, что в мешке демонопеселя долго не утаить…
Так что перед столовой забежала в главный корпус и посмотрела расписание. Практикум по бестиологии позвоночных под руководством Дроуза стоял первой парой у алхимиков. Причем проходил в музее неестествознания.
«Отлично, значит туда и забегу», – решила я и, наскоро перекусив, вернулась к мешку, чтобы отбуксировать тот к профессору. Мне повезло. Магистр, столь увлеченный своим предметом, оказался уже на месте, так что я торжественно вручила ему обгоревшую тварь. Он обрадовался ей как ребенок, мгновенно открыв горловину, вывалил обгорелую тушу на огромный стол, на котором можно было разделать целого горного тролля.
Окидывая взглядом останки твари, Дроуз с восхищением произнес:
– Настоящий северный тренворг! Какой отличный образец! Я как раз вчера консультировал по подобному, только выкрасть, в смысле взять, ничего не дали… – поняв, что сказал лишнего, магистр на миг замолчал. Но я сделала вид, что не услышала, и он продолжил: – Конечно, мягкие ткани попорчены, но с учетом того, что эти милые создания живыми не даются, сохранность, я бы сказал, вполне удачная.
– Не даются? – удивилась я.
– Есть такая гипотеза, – отозвался магистр, увлеченно перебирая свои новые сокровища и не отрывая взгляда от них, пояснил: – Но дело в том, что данный вид в целом очень плохо изучен. А предположения не всем интересны. Кое-кто опирается лишь на проверенные факты.
«Та-а-аак, интересно, а под „кое-кто“ магистр не законников ли имел в виду?» – промелькнула мысль. Дроуз же меж тем продолжил:
– Но есть предположение, что управлять тренворгами могут только высшие демоны. Правда, это теория и большинство ученых бестиологического сообщества ее не придерживаются, – пустился в объяснения профессор. – Но твари хоть и не самые разумные, но бесконечно преданные. Кстати, как вам удалось найти такого?
Все же профессор был не так наивен, как порой казалось. Да, оговорился, но решил и у меня выпытать все…
– Вчера кто-то поджег их. Целая стая выскочила в кожевенном квартале. Ее остановили, облив огнем… Это все, что от нежити осталось. Я как раз оказалась рядом и успела урвать кусочек. Специально для вас, – честно глядя в глаза магистру, почти не соврала я.
– Польщен, – расплылся в улыбке счастливый профессор.
– А что вы еще знаете об этих тренворгах? – на всякий случай спросила я.
Профессор задумался.
– Да, в принципе, почти все вам и рассказал уже. Ареал обитания этих милах – север, за приграничным хребтом. В трактатах, монографиях, а тем паче в учебниках, как понимаете, эта нежить не описана…
Я поблагодарила профессора за информацию. Да, почти то же самое, что сказали специалисты отдела безопасности. Ну, кроме ареала. Хотя, сдается, Эрон просто вчера не озвучил этот момент, а в письменный отчет я нос не совала.
Так что, считай, ничего нового и не услышала. А вот на лекции по истории магии новым было практически все. Только это все, в отличие от завтрака, очень плохо во мне усваивалось. Хотя преподаватель и разжевывал материал, все равно в голове была каша.
Но я мужественно зевала и все записывала. А вот на лекции у профессора Рипли пофилонить уже не удалось. Но у меня не иначе открылось даже не второе, и не пятое, а десятое дыхание, а заодно и глаза. Полностью. Так что я чувствовала себя собранной, стойкой и… молчаливой! Точно на судебном заседании, когда все сказанное адептом на занятии может быть использовано прокурор… в смысле профессором, против говорившего.
А вот болтунам с последней парты здорово досталось. Им вручили дополнительные задачи.
– Но сегодня же не практикум! – возмутился Мартин, потрясая листком.
– Поэтому и задал решить только половину страницы, – отчеканил Рипли и… прошел мимо меня, ничего на этот раз не всучив! Я даже почувствовала себя обделенной, что ли.
Впрочем, опечалилась этому не сильно и поспешила на обед, где самым постным блюдом оказались лица эльфийской делегации по обмену. Причем все остроухие разом глазели на меня с таким видом, будто мечтали прикопать.
Что же у них такое случилось?
Ответ на этот вопрос я узнала чуть позже, когда выходила из дверей столовой и столкнулась в них с последним, видимо, чуть припозднившимся эльфом из шпионистого квартета. Как раз тем самым Вормирэлем, который так неудачно пытался завербовать меня.
Дивный изобразил жест, словно приподнял за поля невидимую шляпу. Правда, в его исполнении это скорее было не знаком уважения, а сарказмом.
– Разреши тебя поздравить, Одри Хайрис, кем бы ты ни была, но сумела выиграть этот раунд.
Я нахмурилась, не понимая, о чем говорит эта остроухая язва.
– А мы соревновались? – уточнила, приподняв бровь.
– Разве нет? – в тон мне отозвался Вормирэль. – Сегодня после полудня будет официально объявлено о расторжении помолвки, потому как наследник трона встретил свою избранную.
– Значит, ваша миссия завершена… В смысле программа по обмену закончена? – сделав вид, что оговорилась, спросила я.
Ответом мне стал звук стираемой зубной эмали и лаконичное:
– Не для всех. Рейгорская академия магии так меня поразила, что я решил продолжить обучение здесь, – ответил дивный. Но если он хотел насладиться видом того, как я мрачнею, то просчитался.
Я лишь пожелала ему удачи и… плотнее закрывать окно.
– Это угроза? – нахмурившись, уточнил Вормирэль.
– Нет, дружеский совет.