— Звучит так, будто ты уверена, что они с нами будут разговаривать, — хмыкнув, заметил крестоносец. — А не просто убьют с криками «ах, так вот кто наш маяк зажёг!».
— Я уверена, что они будут с нами разговаривать. Эта вся блокада — от бессилия. Иначе бы они эту долину сами заняли и вынудили паладинов уйти силой.
— Ну на паладинов у них и нет сил, а на нас? — остался при своём мнении Тукан.
— А у нас Страж поляны, которого мы знаем как и чем приманить. — Фиона принялась загибать пальцы. — Некрополис — там вполне можно договориться. И гоблины, не стоит…
— Некрополис⁈ — Вытаращился крестоносец, и прежде чем кто-либо успел вмешаться, добавил не без обиды: — Так вот куда потащилась Яна! Я-то думал, чего у неё аж глаза сверкают? Ну даёте, мне бы хоть сказали! Мальчиши-Кибальчиши блин!
— Вообще-то это Калита настояла, — наябедничал Фалайз, заведомо понимая, насколько этот аргумент «так себе». — Чтобы тебе не говорить…
Им в этот момент двигало сразу несколько мотивов. Во-первых, говорить плохое про вампиршу было легко. Куда легче, чем однажды начав, остановиться и тем более переключиться на хорошее. Во-вторых, дикий маг где-то в глубине души подспудно, страшно завидовал этим двоим, чьи отношения, несмотря на всю внешнюю грызню и прочую токсичность, лишь крепли день ото дня.
— Ну ты, конечно… гнилая помидорка! — неодобрительно посмотрев на Фалайза, сказал Тукан. — Пойду отойду от вас. Что-то мне разонравилось ваше партизанское общество. Дурно пахнет.
— Сам ляпнул, сам и извиняйся. — Жрица пожала плечами, наблюдая за тем, как крестоносец спускался обратно к побережью. — А я пока обсужу детали, касающиеся пиратов, и отойду минут на пятнадцать. Что-то там у меня на кухне недоброе происходит… возможно, что-то горит. Или даже кто-то.
— Вообще-то это ты упомянула Некрополис! — возмутился дикий маг.
— Я бы выпуталась без необходимости лезть в чужую личную жизнь, — желчно ответила Фиона.
Злясь не столько на неё, сколько сам на себя — за длинный язык, — Фалайз отправился искать Тукана. Впрочем, тот не то чтобы сильно скрывался — спустился с возвышенности, на которой расположился маяк, и, отойдя чуть в сторону, оказался в небольшой бухточке, с берега которой принялся глубокомысленно кидать камушки в воду.
— Да-да, заводи свою шарманку: что мы два сапога пара, ляпаем что на уме и так далее, — ещё издали начал крестоносец. — Удиви!
— Я не хотел тебя задеть…
— «Меня»! — Тукан фыркнул. — Да говори ты про меня гадости хоть круглосуточно — переживу. Но говорить гадости про близкого мне человека, просто не желая принимать ответственность, — это как-то чересчур! — Чуть смягчившись, он добавил: — Я знаю, что Яна не сахар и даже не соль. Скорее уж сода или уксус. Нет необходимости на неё ябедничать. Мы сами как-нибудь что-нибудь непременно выясним меж собой.
Фалайзу нечего было на это возразить, даже если бы он хотел начать спор. Молча он подошёл и, тоже набрав себе камушков, встал рядом с Туканом. Занятие это оказалось на удивление умиротворяющим — что-то на уровне лопанья пузырчатой упаковочной плёнки.
Правда, как дикий маг ни старался, заставить камушки прыгать по воде ему так и не удалось. То ли умения не хватало, то ли волны мешали.
— И ты не злишься на неё? — не выдержав тишины, спросил Фалайз.
— А должен? — вполне искренне удивился Тукан.
— Ну она не рассказала тебе…
— Не рассказала и не рассказала. — Крестоносец пожал плечами и замахнулся, чтобы кинуть камень как можно дальше. — Может, сюрприз хотела сделать, а может, не хотела, чтобы под ногами мешался. Я бы навязался пойти с ней — это точно. — Вдруг он добавил: — Может, о вас подумала. Мол, куда вы без меня-то?
Подобно тем волнам, что бились о берег у его ног, неприятные мысли накатили на Фалайза. Снова вспомнились история с подставами в универе и сцена, случившаяся ранее.
— Эм… Как так получилось, что ваши отношения, ну-у-у, нормальны, а мои нет? — в сердцах спросил дикий маг. — Мы как будто…
— Надоели друг другу, — закончил за него Тукан, деля вид, что не заметил высокомерия, таящегося за этой фразой.
— Да! — согласился после небольшой паузы Фалайз с выражением крайнего удивления на лице. — Так и есть. Именно надоели. Как ты понял?
Вместо того чтобы ответить напрямую, крестоносец, сходив и вернувшись с ещё одной партией камней, рассчитанной не только на себя, но и на друга, спросил издали:
— Как по-твоему, сколько у меня в телеге активных контактов?
— Эм, при чём здесь это? — растерялся дикий маг. — Ну, пускай десять?
— Нет. Ты, Ира, отец, ну и Яна — всё. — Тукан даже пальцы не стал загибать при перечислении, и совсем не потому, что руки были заняты. — А у тебя?
— М-м-м, штук двадцать, — бегая глазами и совсем позабыв про камни, неуверенно ответил Фалайз.
— Ну то есть без преуменьшения тридцатник будет, да? — Тукан подмигнул его лжи.
— Мы же разные люди, — резонно, как ему казалось, возразил дикий маг.
— Ха, «разные»! Дело не в характере. У меня тоже, когда я ещё учился в меде, так было: куча друзей, орды знакомых, тучи хрен-кого-знает. До выпуска. А после с каждым годом контактов становилось стабильно меньше.
— Прости, но я не очень понимаю, куда ты клонишь.
— А знаешь, сколько у Яны контактов? — Ответить Фалайз даже не стал пытаться, впрочем, вопрос оказался риторическим, и Тукан сам перечислил: — Я, Гонгрик, ещё кто-то из «Хроник», родители, с работы пара человек — всё. — Крестоносец мельком посмотрел на дикого мага и спросил, в этот раз рассчитывая на ответ: — Не наводит ни на какие мысли?
— Ну, эм, вы оба одинокие люди, и-и-и всё такое…
— Ничего ты не понимаешь! — отряхнув руки, сказал Тукан не без осуждения в голосе. — В этом же вся суть!
— В том, что у нас много контактов? Поэтому мы надоели друг другу, — начал предполагать Фалайз, совершенно не уловив мысль. — А вы с Калитой не надоедаете?
— Надоедаем, конечно, как и все, рано или